Сью Уэлфер: Все дальше и дальше

— Сара! Ты видела такую штуковину с ручкой?

Сара Коулбрук сидела в ванной с закрытой дверью.

— Штуковину? Какую еще штуковину?

— Треугольную. Как знак «стоп». Понимаешь, о чем я? Острая такая, чтобы штукатурку разглаживать.

— Та, которой ты пивные бутылки на барбекю откупоривал? — крикнула она через дверь.

— Она самая. Нигде тебе не попадалась?

— Это срочно? Может, когда я выйду, Крис?

— Нет, строительная пена застывает, пока мы с тобой разговариваем. Мне нужна штуковина с ручкой. Ты знаешь, где она?

Сара простонала:

— Может, совком попробуешь? Возьми игрушечные инструменты Чарли!

Теперь за дверью ванной, помимо голоса ее мужа, раздалось еще и писклявое завывание.

— Ма-а-а-а-а-м.

— Что тебе, Чарли? — спокойно спросила Сара.

— Я хочу писать.

Сара взглянула на рычажок на туалетном бачке: дернуть его было бы равносильно капитуляции.

— Иди в туалет на первом этаже, пока папа поищет штуковину с ручкой.

Крис недовольно заворчал.

— Чарли, стой, где стоишь, — рявкнул он и обратился к Саре: — Он описает мне всю строительную пену.

— Я не могу терпеть, — Чарли напряженно задышал. У него был такой жалобный голос, что у Сары моментально сработало рентгеновское зрение, и она увидела, как он стоит на лестничной площадке, переминаясь с ноги на ногу, хватаясь за шорты.

— Две секунды, Чарли. Потерпи, милый.

Крис придвинулся ближе к двери.

— Загляни в картонную коробку под раковиной, пока ты в ванной.

Но Сара уже вскочила на ноги и нажала на спуск, пресекая дальнейшие просьбы. Сильный поток воды не работал, и пришлось дергать несколько раз, пока непрерывный ручеек не превратился в наводнение.

Когда она открыла дверь, Чарли пронесся мимо нее с такой скоростью, что было непонятно, где нос, где голова, и со всей силы треснул дверью. Крис ждал на лестничной площадке, упершись руками в бедра. Его джинсы и футболка были заляпаны чем-то подозрительно напоминающим голубиный помет.

— Ну что, нашла?

— Я не успела посмотреть.

Он закатил глаза.

— Я же тебе говорил, эта штуковина в коробке под раковиной.

Сара кивнула:

— Да, сейчас, Чарли выйдет… — Она взглянула на часы. — Я быстро приму душ и побегу.

Крис наморщил нос.

— Побежишь?

— Точно. Мне надо уйти. Я же тебе говорила сегодня утром, когда мы искали строительную пену в гараже. Мне надо уйти пораньше, потому что Джек идет в гости к другу, Питеру Беку, в Хэйрхилл. А вечером, часов в девять, его привезет мама Питера. Не переживай, мы обо всем договорились.

Крис непонимающе вытаращился на нее, как будто она говорила на эсперанто.

— И когда ты собираешься вернуться?

— Не знаю, может задержусь немного. — Последовала маленькая пауза: они смотрели друг на друга. Крис делал вид, что так ничего и не понял. Сара покачала головой:

— Не притворяйся, что ничего не знаешь, Крис. Я тебе уже несколько недель твержу об этой вечеринке. Ты сказал, что не хочешь ехать.

Он хмыкнул:

— Куда денется Чарли?

Сара даже не дрогнула:

— Я посмотрю на магнитной доске.

— Я не это имел в виду. Что будет делать Чарли, пока ты шляешься по гостям?

— Останется дома, с тобой.

Крис покачал головой:

— Нет. Я сейчас законопачу дыры и пойду к Барри. Я обещал ему помочь класть бетон… — Он тряхнул запястьем и подслеповато прищурился на часы. — Черт, мне срочно нужна эта штуковина с ручкой. Твой шпатель для краски совсем развалился, но он сойдет, нужно только починить. Да, шпатель сойдет.

— Мой шпатель?

— Не заводись. Я починю его за пару минут.

Сара смотрела, как он побежал вниз по лестнице. «Починю за пару минут»: это если не считать тех пяти лет, что шпатель пролежал в ящике, ожидая, что его отремонтируют.

— Как же Чарли…? — крикнула она вслед его удаляющейся спине.

Крис даже не замедлил шаг.

— Возьми его с собой. Это же не какая-то там суперважная вечеринка.

Не успела она возмутиться, как их средний сын, Джек, вывалился из спальни в боксерских трусах. Ему было тринадцать с половиной лет, и одна половина его тела была еще от мальчишки, в то время как другая, более мускулистая, развитая, сильная, боролась за звание мужчины. Его тело находилось на той жутковатой стадии развития, когда он, казалось, состоял из одних лишь локтей и коленей.