Кристос Циолкас - Пощечина

Она плакала, прощаясь с Эриком, но они оба знали, что ее слезы вызваны не расставанием, что они оба до конца доиграли свои роли в «мыльной опере» двадцатого века. Они наскучили друг другу. Эрик, джентльмен до мозга костей, купил ей билет, помог упаковать вещи, отвез в аэропорт и, целуя ее на прощание, вложил в ладонь валиум — успокаивающее средство, которое помогло бы ей легче перенести длинный перелет домой.

Похороны состоялись на следующий день после ее прибытия в Перт. Мать на погребении не присутствовала, и, желая позлить ее, Рози целую неделю прожила у Эдди, мирясь с разбросанными тут и там коробками от пиццы, грязным туалетом и покрытой плесенью ванной. Потом арендовала автомобиль и отправилась в Мельбурн. Она хотела вновь почувствовать Австралию, погрузиться в необъятную ширь неба, пустыни и земли. Ехала она по десять часов, по пути не видя ничего, кроме иссушенных солнцем кустарников и бескрайней синевы над головой, делая остановки на затерянных в пустыне одиноких бензозаправочных станциях, заставляя себя спать во время короткого отдыха, несмотря на леденящий холод окружающей ее пустоты. К тому времени, когда она добралась до Порт-Огасты [94] Порт-Огаста — промышленный порт в Южной Австралии, в верхней части залива Спенсер, в 317 км от Аделаиды. и, избегая убийственных взглядов аборигенов, села перекусить гамбургерами из черствого хлеба в дешевом кафе, у нее уже было такое чувство, что она стерла с себя налет Европы, что проведенные там восемь лет испарились.

В Мельбурне она поначалу остановилась у Айши с Гектором, научилась менять подгузники новорожденной Мелиссе, устроилась на работу приемщицей в ателье по пошиву модной одежды в Фицрое и нашла квартиру в Коллингвуде [95] Коллингвуд — район Мельбурна, расположен в 3 км к северо-востоку от центра города. . Спустя два месяца на одном из вернисажей в Ричмонде она познакомилась с Гэри. Он был единственным из посетителей, у кого хватило смелости раскритиковать безнадежно устарелый постмодернистский бриколаж автора. На выставку Гэри пришел в деловом костюме из серой шерсти, тонком черном галстуке и светло-малиновых подтяжках, купленных в одном из комиссионных магазинов в Футскрее [96] Футскрей — район Мельбурна, находится в 5 км к западу от центра города. . Она заметила его сразу же, еще до того, как он начал оскорблять художника, потому что из всех мужчин на выставке он один был одет так же элегантно, как Эрик. Но, в отличие от Эрика, Гэри не воспитывался в атмосфере изысканности. Вкус у него был от природы, он исповедовал свой собственный стиль. Он был не так красив, как Эрик, но это не имело значения. Черты у него были выразительные, необычные: заостренный подбородок, резко очерченные скулы, жгучие глаза. Честность он почитал, как Господа Бога. Ей он показался волнующим, опасным. Эрик такого впечатления не оставлял. Да, он был обаятельным и обходительным. Но ее отец тоже был обаятельным, а мать — обходительной, однако эти их достоинства были атрибутами лицемерия.

Она решительно подошла к Гэри и заявила, что он несправедлив к художнику, что на выставке принято хвалить, а не критиковать творчество автора. Он поднял ее на смех — не тогда ли он впервые обвинил ее в мещанстве? — но они оба улыбались. Он попросил у нее телефон и на следующий день позвонил. В пятницу вечером они пошли в ресторан, и за ужином он эпатировал ее разговорами о музыке, о кино, об искусстве и психологических аспектах эволюции философии феминизма. Ей нравилось, что он много читает, хотя в университете он никогда не учился, школу бросил в шестнадцать лет, занимался столярным делом, которое тоже бросил, перебрался на Кингз-Кросс [97] Кингз-Кросс — район развлечений в центре Сиднея, известен своими многочисленными кафе, ресторанами и кинотеатрами; имеет сомнительную репутацию центра игорного бизнеса, наркомании, проституции; здесь также расположены вполне респектабельные гостиницы и особняки богатых людей. в Сиднее и стал вести богемный образ жизни, окончательно избавившись от остатков своего прежнего существования. Он ничего от нее не утаил. Он был проституткой, сутенером, три года сидел на героине, сбежал из Сиднея, оставив после себя долги на тысячи долларов. Сама она за весь вечер и двух слов не сказала, только слушала его раскрыв рот, очарованная его даром рассказчика, его самоуверенностью, силой его обаяния. Она уже была во власти его чар, готова была лечь с ним в постель в тот же вечер, но не пригласила его к себе. На следующий день он снова позвонил, и они половину воскресенья провели на берегу Ярры. В ту ночь он остался у нее, а на следующее утро, после того, как он ушел, она, собираясь на работу, позвонила Айше и сказала: «Я влюбилась».