Кристос Циолкас - Пощечина

Сон рассеялся и мгновенно забылся. Не открывая глаз, Гектор лениво вытянул руку и похлопал по кровати. Отлично. Айша уже встала. Довольный, он торжествующе испортил воздух и зарылся лицом в подушку, чтобы не чувствовать запах. Я не желаю спать в мужской раздевалке, всегда говорила Айша в те редкие мгновения непринужденности, когда он невольно забывался в ее присутствии. За минувшие годы он научился сдерживать позывы своего организма, позволял себе расслабиться только тогда, когда был один: мочился в душе, отрыгивал в автомобиле, а если жена уезжала на очередную конференцию, мог не умываться и не чистить зубы все выходные. Нет, его жена не была ханжой — просто она не выносила запахи и испражнения мужского тела. Сам он был бы не прочь поспать в женской раздевалке, где витал влажный пьянящий дух ароматного женского естества. Разморенный, все еще в сладостных объятиях сна, он повернулся на спину и сбросил с себя простыню. Женское естество. Он произнес это вслух.

Конни.

При мысли о ней он окончательно проснулся. Айша, если б слышала его, решила бы, что он извращенец. Нет, конечно же извращенцем он не был. Он просто любил женщин. Молодых и старых, всяких — и тех, которые еще только расцветали, и тех, которые уже начинали увядать. И робко, словно стыдясь своего тщеславия, признавался себе, что женщины его тоже любят. Да, женщины его любят.

Вставай, Гектор, приказал он себе. Пора делать зарядку.

Под зарядкой подразумевался комплекс упражнений, которые он выполнял каждое утро. Обычно зарядка никогда не длилась больше двадцати минут. Иногда, если поутру его мучили головная боль или похмелье, или и то и другое, или обыкновенная тоска, проистекавшая откуда-то из недр его души, как он полагал, он умудрялся закончить зарядку меньше чем за десять минут. Причем важно было не строгое соблюдение заведенного порядка, а просто выполнение физических упражнений, которые он заставлял себя делать даже тогда, когда был болен. Он вставал, хватал тренировочные штаны, натягивал футболку, которую носил минувшим днем, и для начала делал комплекс из девяти упражнений на растяжку, каждое выполняя на счет тридцать. Потом ложился на ковер в спальной и считал до ста пятидесяти, качая пресс, а после пятьдесят раз отжимался. И напоследок делал три упражнения на вдох-выдох. Потом шел на кухню, включал кофеварку и отправлялся в бар в конце улицы, где покупал газету и пачку сигарет. Вернувшись домой, наливал себе кофе, выходил на веранду, закуривал сигарету, открывал газету на спортивной странице и принимался за чтение. В тот момент, когда перед ним лежала раскрытая газета, ноздри щекотал горьковатый аромат кофе, а сам он делал первую затяжку, вдыхая ядреный табачный дым, все остальное отступало на второй план — мелкие неприятности, напасти, стрессы, треволнения минувшего или наступившего дня. В тот момент, пусть хотя бы только в тот момент, он был счастлив.

С детства Гектор усвоил, что единственный способ выпростаться из тисков засасывающего блаженства сна — это одним резким движением стряхнуть дремоту: заставить себя открыть глаза и стремительно встать с постели. Но в кои-то веки он вновь откинулся на подушку и стал вслушиваться в гулявшие по дому звуки, постепенно приводившие его в состояние полного пробуждения. На кухне Айша настроила стереосистему на радиостанцию FM, передававшую классическую музыку, и дом оглашала Девятая симфония Бетховена. Из гостиной неслись электронные писки и оловянное позвякиванье компьютерной игры. С минуту он лежал не шевелясь, потом откинул простыню и глянул на свое нагое тело. Поднял правую ногу, проследил, как она вновь бухнулась на кровать. Сегодня твой день, Гектор, сказал он себе, сегодня твой день. Он спрыгнул с кровати, надел красные шорты, через голову натянул спортивную майку, пошел в прилегающую к спальне ванную, где долго и громко мочился, потом выскочил на кухню. Там пахло кофе. Айша разбивала в сковороду яйца. Он чмокнул ее в шею. Выключил радио на середине крещендо.

— Вообще-то я слушаю.

Гектор просмотрел стопку компакт-дисков, неряшливо сложенных возле CD-плеера. Вытащил один из коробки, вставил его в проигрыватель. Нашел нужную песню и улыбнулся, когда раздались первые уверенные звуки трубы Луи Армстронга. Снова чмокнул жену в шею.

— Сегодня у нас в программе Сачмо [1] Сачмо (Satchmo — сокращение от английских слов Satchel Mouth, рот -кошелка) — прозвище американского джазового трубача и певца Луи Армстронга (1901–1971). , — шепнул он ей. — «Вест-Энд блюз».