Кристос Циолкас - Пощечина

— Как книга?

Анук застонала.

— Так здорово?

— Еврейской принцессе стыдно признаваться в заурядности, милая. Сейчас я просто пытаюсь писать, облечь в слова свои мысли, но сегодня утром перечитала одну из первых глав, и впечатление осталось дерьмовое. — Анук глубоко вздохнула. — Женские сопли. Жуткая сентиментальщина. — На ее лице появилось хитрое выражение. — Я сказала Рису, что в следующий раз это будет порнуха. Про гомосеков. Никаких чувств, никаких эмоций, никакой девчачьей дребедени. Один голый секс.

— И когда я это прочитаю?

— Порнуху?

— Нет. То, что ты пишешь.

— Когда наберусь смелости показать это тебе. Когда сочту, что это не дерьмо.

— Дерьмо ты не напишешь. — Рози была в том уверена.

Анук всегда умаляла свои таланты. Заносчивая, жесткая, бесстрашная в жизни, она теряла уверенность в себе, когда речь заходила о ее творчестве. Уход Анук в телевидение, в написание сценариев для «мыльных опер» Рози и Айша всегда расценивали как бегство. Анук заработала много денег на своем ремесле, но не в этом было ее предназначение. Еще в юности Айша и Рози были убеждены, что их подруга прославится, и шутили по поводу того, кто из них двоих будет сопровождать ее на церемонии вручения «Оскара». Они пришли в восторг, когда Анук объявила им, что завязывает с «мыльными операми» и принимается за книгу. Книга у нее получится, Анук ждет успех, беспокоиться не о чем. Анук всегда подавала большие надежды.

— Как Рис?

— Снимается в одном фильме. Студенческая работа. Балдеет. Денег ноль, но роль хорошая.

Рози глотнула шампанского. Про Гэри и Хьюго Анук, конечно, не спросит. Хорошо зная подругу, она понимала, что Анук не умышленно воздерживается от вопросов о ее муже и сыне. Ей это просто неинтересно. Скорее бы явилась Айша: в ее присутствии разговор течет более непринужденно. Рози поставила бокал, собираясь пересказать одну статью, которую она прочитала в журнале, пока ехала на трамвае. Но Анук заговорила первой:

— Хорошо, что Айша задерживается. Хочу кое-что тебе сообщить. — Анук строго посмотрела на нее. — Только обещай, что не проболтаешься, не скажешь Айше то, что сейчас услышишь.

— Вот-те крест.

— Я серьезно. Дай слово.

— Клянусь.

— В выходные она крупно поскандалила с Гектором. Хотела пойти с тобой во вторник. Она ужасно переживает из-за того, что не может быть с тобой на суде.

Рози молчала.

Анук занервничала:

— Что с тобой?

Что с ней? Да она на седьмом небе от счастья. Это то, что ей требовалось услышать. Нет, конечно, она не рада тому, что в семье ее подруги возник конфликт, но ей нужно было знать, что Айша помнит о ней, понимает, что это самый ответственный момент в ее жизни. Айше незачем лично присутствовать на суде, потому что она на ее стороне. Все это время она была с ней.

— Я рада, что ты мне это сказала.

Анук опять глубоко вздохнула:

— Рози, если хочешь, я пойду с тобой.

Рози едва не расхохоталась. Не хватало еще, чтоб Гэри и Анук на суде повыцарапали друг другу глаза. Она схватила подругу за руку:

— Детка, спасибо, но это не нужно, — она подмигнула Анук, — а то, боюсь, из тебя выйдет хороший свидетель защиты. — Увидев, что ее подруга переменилась в лице, она и в самом деле рассмеялась: — Шучу. Спасибо. И еще раз спасибо за то, что рассказала мне про Айшу. Я знаю, что она не может быть на суде. С нами пойдет Шамира.

Заметив, что Анук смущает физический контакт, Рози выпустила ее руку.

— Как они с Терри… с Билалом то есть… поживают? — Анук презрительно мотнула головой. — Какого черта он сменил имя? Что за дурь?! Разве мусульманин не может зваться Терри?

В душе Рози была согласна с ней. Почему Шамира не может оставаться Сэмми, а Билал — Терри? Когда она общалась с ними, их новые имена в разговоре всегда ей резали слух. Казалось, они понимают, что никогда не станут настоящими мусульманами. Она вспомнила ливанок и турчанок, с которыми на днях гуляла в парке. Одна из них представилась ей Тиной, еще одна — Мэри. Этим женщинам незачем было доказывать верность своей религии. Как и тебе, думала Рози, глядя на подругу. Ты родилась еврейкой. Ты не притворяешься. Ты урожденная еврейка. Тем не менее она сочла своим долгом защитить друзей.

— Наверное, это своего рода крещение, доказательство того, что ты принял другую веру. О чем ты возвещаешь окружающим, приняв новое имя.

— Не думаю, что окружающим есть до этого дело.

— А я считаю, что Терри пришлось проявить огромное мужество, чтобы стать Билалом.