Андрей Никулин - Я - АЛКАШ

Наш корабль направили в Ильичёвск, на судоремонтный завод. Для каких именно целей, нам, морякам, было не ведомо, да и не особо интересно. В те времена любой выход в море, любая смена обстановки была в радость. Мы встали в док, на корабль стали каждый день приходить гражданские работяги, и естественно дисциплина в экипаже стала падать. Как-то вечером, в курилке, ко мне тихонько подошёл пацан с моего призыва и прошептал на ухо, чтобы я после вечерней поверки пробирался в один дальний боевой пост, и что предстоит выпивон. Надо сказать, такое неординарное мероприятие, как выпивка, для духов , а наш призыв был на корабле самым младшим, было делом рискованным и трудноосуществимым. Молодые моряки всегда были на виду, всегда припахивались старослужащими для выполнения каких-либо работ или просто капризов, и потому собраться всем вместе нам было очень трудно. Но мы собрались. Был почти весь наш призыв, а распить, нам предстояло целую канистру домашнего вина, которую один из наших обменял у гражданских работяг на пару новых тельняшек. Мы забрались в одну из дальних корабельных шхер и пропьянствовали часов до двух ночи. Мы вспоминали гражданку, скрипели зубами на наиболее надоевших старшин, клялись всегда держаться вместе, и давали слово, что когда придёт наш срок, то никогда не будем издеваться над молодыми и введём на корабле уставные порядки. Многие из тех, кто тогда ночью уверял, что и пальцем не тронет духа , по достижению положенного срока стали самыми оголтелыми поборниками флотских неуставных взаимоотношений. Но в ту ночь, всем казалось, что вот они-то, ни когда и, ни за что…

Расходились мы поодиночке, как подпольщики, или заговорщики. Тихонько проникали в свои кубрики, и укладывались на свои шконки . Уж не знаю, кто нас заложил, или кто из наших залетел сам. Не прошло и часа, как всю нашу пьяную братию стали выдёргивать с ещё не нагретых коек. Всех согнали в танковый трюм – «алея любви», так это у нас называлось, - и началась самая настоящая экзекуция. Наказание проводили полторашники , то есть те, кто уже отслужил 1,5 года и получил все льготы и права.

Кто самый злой человек на корабле? Полторашник!

Весь мой призыв охал и ахал под ударами, валялся на железной палубе, размазывая сопли и кровь, а я тем временем спокойно спал на своей шконки, и обо всём узнал только утром. Старослужащие постановили меня не трогать – «Он хоть и душара , но взрослый мужик, вахту стоит – ему можно».

Пацаны мне ничего не сказали, но мне и так было очень хреново. Я слышал, как ночью их сдёргивали, но сам не встал, а надо было.

сентябрь 1987г. база КЧФ

-Дааа, а вот раньше чтобы моряка посадить, надо было канистру шила загнать начгубу, - мичман Саитов почему-то мечтательно причмокнул губами, как-будто это ему подгоняли спирт за то чтобы поместить матроса или старшину на гарнизонную гауптвахту. Трое будущих губарей и двое конвоиров на этот пассаж мичмана ни как не отреагировали. Губарей обуревали отнюдь не весёлые мысли, а конвоиры были духами, и им говорить было не положено. Мичман вздохнул и для чего-то брякнул – «Шире шаг!».

Губари - это я и двое моих друзей. Все мы с одного призыва и отслужили уже больше года – борзые караси по флотской квалификации. Вчера утром мы получили по десять суток гауптвахты лично от командира дивизии, пузатого коротышки с погонами контр-адмирала на плечах. И это мы ещё легко отделались, о чём комдив нам прямо и сказал.

- В дисбат вас отправить, что ли? – контр-адмирал смотрел на нас красными то ли от недосыпа, то ли похмелья глазами. После этих его слов в ходовой рубке, куда мы были вызваны для оглашения приговора, повисла звенящая тишина. Офицеры нашего корабля затаив дыхание, ждали вердикта комдива, прекрасно понимая, что именно от него зависит их дальнейшая служба. Если троих моряков отправят под суд, то ни командиру корабля, ни замполиту, ни командиру боевой части мало не покажется. Нам, виновникам всей этой заварухи, тоже, естественно было не наплевать на свою судьбу, и ко всему прочему добавились муки похмелья, и сказывалась бессонная ночь. Мы стояли, понурив головы, и ждали.

- Я сам из Владивостокской шпаны, - вдруг ни с того ни с сего произнёс комдив, - тоже любил кулаками помахать. Но вы же, на службе! Если все начнут морды друг другу бить, что это за Флот будет, а? Я понимаю, достали вас. Но пошли бы один на один, что ли, а вот так втроём одного – это не дело. А, товарищи моряки?