Андрей Никулин - Я - АЛКАШ

- Механический. Специальность «судовые машины и механизмы», - я отвечал чётко и уверенно, как и подобает.

- Ты гляди! – контр-адмирал обернулся к своей свите. - Готовый командир БЧ-5!

Холуи заулыбались и закивали головами, соглашаясь.

- Как же тебя угораздило матросом-то идти служить, а? – в голосе комдива я почувствовал участие.

- У нас не было военной кафедры, товарищ контр-адмирал, - я даже виновато пожал плечами.

- Пойдёшь мотористом ко мне на катер, - комдив кивнул одному из адъютантов и тот с готовностью принялся что-то записывать в блокнот, - а пока этого матроса на флагман. Там техника новая, специалисты нужны позарез, а тут механик с дипломом!

Я моргал глазами, понимая, что вот сейчас и решается моя судьба на ближайшие два года.

- А тема диплома, какая была, а? – контр-адмиралу явно нравилось разговаривать с необычным новобранцем.

И вот тут я обосрался, в переносном смысле конечно. Я начисто забыл тему своего диплома, что собственно не удивительно, принимая в расчёт то, как я этот диплом делал: чертежи «стеклил», а «поясниловку» уже готовую мне дал мой дипломный руководитель. Четыре месяца преддипломной практики я пропил, к тому же, как раз в это время я женился, и сами понимаете, мне было не до диплома. Буквально за пару недель до защиты мне как-то утром позвонил дипломный руководитель, и страшно матерясь, приказал срочно явиться в институт к нему на кафедру. Поборов похмелье я кое-как добрался до института, и там увидав мою помятую физиономию и отмахиваясь от моего перегара, доцент Беспалов достал из шкафа кипу чертежей и пояснительную записку. Потом тяжело вздыхая, сказал, чтобы я всё это переделал под свою фамилию, сроку мне было неделя. Я успел. А потом пятнадцать минут позора и диплом с оценкой «удовлетворительно» в кармане. Во время защиты я от волнения повесил чертежи вверх ногами, и не глядя на доску водил указкой, проговаривая заученный текст. Дипломная комиссия долго смеялась, потом у меня спросили, иду ли я служить, и отправили в коридор. На комиссии по распределению меня направили туда же куда и жену, прекрасно зная, что после службы я там не появлюсь. А тему своего диплома я и сейчас не помню.

В общем, что-то проблеяв нечленораздельное, я явно немного подпортил впечатление о себе в глазах комдива. Маленький пузатый человек после моего мычания как-то неопределённо крякнул, и зашагал вдоль шеренги. Его зоркий глаз больше не выбрал достойной кандидатуры для беседы и «вся королевская рать» скрылась в помещении дежурного по базе.

Я даже не заметил, как через некоторое время ко мне подлетел тот холуёк, который что-то бодро стал писать после слов комдива.

- Ты чего падла рот открываешь! – щуплый с угреватым лицом капитан-лейтенант буквально брызгал слюной. - На катер захотел, да?! А службу, значитца, не хочешь тянуть?! В трюмах, блядь, сгною! На самую задроченную «шаланду» пойдёшь, сука!

Я абсолютно не понимал в чём моя вина, и потому молча слушал. Каплей ещё немного поупражнялся в матерном языке и также неожиданно, как и появился, исчез. А я извлёк для себя первый урок, что при разговоре с высоким начальством лучше молчать. Следующая встреча с комдивом у меня состоится через год, и поводом для неё будут отнюдь не весёлые для меня события. Но до этого было ой как ещё далеко.

Угрозам прыщавого каплея не суждено было сбыться. На адмиральский катер я, конечно, не попал, но и перспектива службы на «посудине» с трюмами полными мазута меня миновала. Буквально через пару часов за мной и ещё троими парнями прибыл катер с флагманского корабля. В катере помимо седого старшего мичмана, принявшего нас от надоевшего за полтора месяца нам старлея по описи как какой-то товар, находились трое старшин, разглядывавших новобранцев с неподдельным интересом. Все трое были крепкого телосложения и с усами. Было видно, что старшинам не терпелось начать расспрашивать нас о давно позабытой ими гражданке, но старший мичман грозно цыкнул и расспросы тут же прекратились, не успев начаться. Я украдкой стал разглядывать своих будущих сослуживцев, и с удивлением обнаружил, что выглядели парни очень взросло, гораздо взрослее меня, хотя надо полагать по возрасту я их всё же был старше. Только прослужив некоторое время, я понял, что три года службы на «железной коробке» в намагниченном от всевозможных радио- и электронных агрегатов и узлов пространстве очень влияют на организм даже здоровых и молодых людей. На корабль приходили безбородыми юнцами с нежной кожей, а сходили в запас мужиками с суровыми серыми лицами.