Леонид Лебедев - Почти книга для почти людей

И слух о необыкновенных познаниях и способностях Перманента распространялся очень далеко. То Перманент начал учить китайский язык, освоив английский. То он общается со знаменитым диссидентом на равных. А то еще на два факультета начал ходить, получив в итоге три диплома, экономический, юридический и мехматский. Что собой представляли его дипломы по экономике и юрнаукам — Бог весть. А вот о мехматском известно достоверно, что защищал его Перманент на самом что ни на есть импортном аглицком языке. Завершил он свое выступление на защите. Попросили задавать вопросы. И тут встает один мехматский профессор, который и вообще-то ни фига в английском не педрит, да и спрашивает: «Похоже, что мы прослушали довольно подробное описание, кто что сделал по этому вопросу. А не могли бы вы сказать, что сделали лично вы?» Ответил Перманент, но по-английски, что перманенсия инсиденсии, значит… И посрамил он спрашивающего, поскольку тот и по-русски бы это вряд ли понял, а тут по-английски. Словом, получил Перманент свой диплом с отличием. И тут же завел визитную карточку, на которой и по-русски, и по-английски сообщалось, что Перманент является магистром математики. Дело это было в середине семидесятых, когда о магистрах, визитках и прочем слышали лишь самые продвинутые юзеры колбасы.

И взяли Перманента ассистентом на кафедру. И хоть кафедра была и математическая, однако в аудитории только и слышалось, что о перманенсии. Завкафедрой не выдержал и перевел Перманента в НИИ самым младшим научным сотрудником. И тут оказалось, что о перманенсии Перманент может говорить часами, а вот пару формул самому написать — непосильный труд. А если напишет… Словом, вытурил его многострадальный шеф. Не слышно было о Перманенте ничего, но всплыл он вдруг на ниве экологической — начал сохранять окружающую среду. Сначала на крупном заводе, а потом и в городском масштабе. А потом опять исчез из поля зрения.

И вот однажды включаю я телевизор, а на экране посмоктывает гаванской сигарой Перманент. Корреспондент его заискивающе спрашивает, как он понимает такое-то постановление правительства, в разработке которого он участвовал, а в ответ уже вся страна слышит, что перманенсия инсиденсии есть эвиденсия.

Подхожу я к своему знакомому, который учился в одном классе с Перманентом и спрашиваю: «Ну что, видел Перманента по телеку?» Несколько опешивший, но политически корректный товарищ мне отвечает: «Да, есть в правительстве такой уважаемый и очень знающий Перманент Перманентович Хренобой.» «Так это же и есть наш Перманент!» — говорю ему. «Не может быть! Наш Перманент такой мудак!» А на следующий день он тоже посмотрел по телеку на Перманента: «Да, наш мудак!»

И поперло Перманенту. По рассказам, первые интеллектуальные шаги в правительстве Перманент совершил, организуя турпоездки в теплоходе с девочками, оркестрами и прочим для разных шишек. И дальше герою поперло.

И стал Перманент одним из самых выдающихся реформаторов. Как уже говорилось, сгорел на работе. Но остается выдающимся демократом, автором многочисленных идей и разработок, на которых держится наше законодательство. Ну и перманенсию инсиденсии от него можно услышать по-прежнему на разных круглых и квадратных столах.

А знающие люди говорят, что он таки и был одним из самых умных среди тех реформаторов. Аминь…

Ps. А если кто интересуется, почему фамилия ему Хренобой назначена, то я уж не знаю и как объяснить-то… Так, коинсиденсия…

Поневоле задумаешься, почему это так получается, что практически все, кто производит что-то полезное, относятся к категории лузеров. А не-лузеры это те, что сгребают и перераспределяют.

Приятель занимается проектированием автоматизированных точных весовых систем. Компании, связанные с перевозками крупных грузов вагонами или камазами, получают от его разработок изрядную экономию, за счет того, что у них перестают красть как свои, так и чужие, цифры от 5 % до 10 %. Все задокументировано, системы хорошо известны, поскольку первые подобные системы безотказно пашут уже 15 лет в количестве штук двухсот на всех крупных дорогах многострадальной Росси, принося дорожникам весьма серьезные деньги. А также двум орлам, которых он нанял в качестве финансовых управляющих. Но не ему. Еще но. Состоит оно в том, что это не весы, которые можно поставить в уголок, а целая система, которую надо подогнать под нужды производства, включая выдаваемые системой документы и прочее. Такая подгонка занимает приличное время, несколько месяцев, у более чем квалифицированных граждан, которые выставляют заказчику весьма скромные суммы, чтобы получить что-либо вроде 1000 баксов в месяц на ведущих разработчиков. И каждый раз это становится неодолимым препятствием для новых русских: «Как это так? Этим голодранцам надо заплатить 15 тысяч баксов зарплаты да 25 на макетные испытания и оборудование? Удавлюсь!» — «Да ведь вы потом каждый месяц будете иметь 100 тысяч!» — «Да за что я им буду платить 15 тысяч-то, за то, что они что-то там на бумажечках почиркают и пальчиком по клавишам потыкают?!» Впрочем, схема не всегда такая. Иногда все обещается выплатить. Но обещания звучат ровно до первой подписи на распоряжении о переводе денег. И это там, где все на поверхности — и высокотехнологический продукт, и примеры, сколько он приносит, — все есть.