Рена Юзбаши - Скинхед

А в школе как всегда грымза опаздывает, пацаны ходят на ушах, ждут, когда в класс ввалился Тимофей — ловить прикол над ним. Он, конечно, лох, этот долговязый очкарик. Это также верно, как и то, что по геометрии он соображает лучше меня. Елена Андреевна ставит ему пятерки, не мучая допросами у доски, смотрит на Тимоху влюбленными глазами и прочит ему большое будущее. Это самое будущее она зримо разглядела после того, как Тимоха теорему Пифагора двадцатью тремя способами доказал. А так, посмотришь: тощий, неуклюжий, нескладный, очки вечно валятся, одежка словно с чужого плеча.

Колька, ловко пользуется подножкой, гаденыш. Все только этого и жаждут — дружное ржанье сотрясает класс, Тимофей — на полу, очки у него летят в одну сторону, пакет с завтраком — в другую. И тут Колька делает то, из-за чего я не могу не взорваться. В то время, как Тимофей беспомощно шарит по полу, Колька режущим хрустом давит его очки. Словно обезумев, Тимофей кидается на Кольку. Но натыкается на молниеносно выброшенный кулак — промеж глаз. В следующую секунду обладатель кулака, ставит последнюю точку, поддав коленом ниже пояса. Тимофей, согнувшись в три погибели, кулем валится на пол, подвывая от боли. Нет, это надо бы остановить. И немедленно.

— Колька, я тебе уже раз говорил, что бить заведомо слабого не по-мужски, — нас мгновенно обступает вся классная рать.

— Да кто ты такой? С каких пор голосом совести стал? — он ухмыляется, явно, рассчитывая на поддержку класса.

Как я и ожидал, он попытался дотянуться до моего носа, но после уроков Никиты, я знаю, как уходить от прямых ударов, и кружа вокруг него, уклоняясь от выпадов, прижимаю его к стенке, так, что он и вдруг неожиданно обнаруживает, что отступить дальше некуда. Инициатива полностью переходит ко мне, в тот момент как его кулак врезается в плакат, который он пробивает своим ударом. Теперь можно, как говорится, открывать счет.

— Ну, ты, молодец среди овец, а не молодца — сам овца! — подвела итоги боя наша рефери Марина, староста класса. Она давно точит зуб на Кольку, который портит общую успеваемость класса и, кроме того, любит пакостить девчонкам. Старосту поддерживают хоть и не очень дружно, но все же общим хором. Тут, в класс впархивает историчка, с порога истошно возмущаясь тем, что мы не сидим за партами и не изучаем новый параграф. Истерика ее длится с полчаса, так что сразу после того, как она смолкает, раздается звонок, и мы, сметая все на своем пути, кидаемся вон из класса. На перемене меня окружают ребята: в какой спортивной клуб я хожу и можно ли туда записаться. Ничего особенного в этом нет, как сказал бы Учитель, силу уважают. Впрочем, одного из них можно взять на заметку — Юру. Он пацан хороший, правильный, как мне кажется. Надо бы поговорить с Учителем об этом.

Мы входим в кабинет, Учитель кивком приглашает к столу.

— Давай, выкладывай, что у тебя?

— Короче, так получилось, что пришлось одному отморозку морду набить, — я поежился, вспоминая хруст Тимофеевых очков.

— С кем подрался? Ты чувствуешь свою вину? — лицо Учителя сразу делается строгим, даже суровым.

— С Колькой, одноклассником. Вечно к слабым цепляется: то к первоклашке, то к ботанику из нашего класса, — тут я подумал, что мало я Кольку отделал, надо бы еще…

— Я так понимаю, что ботаник — это какой-нибудь отличник? — Учитель прищурился.

— Точно — отличник, и к тому же очкарик.

— Ну, заступиться за слабого — благородное дело. Пока я проблемы не вижу…

— Я тоже так думаю. После драки пацаны заинтересовались нашим клубом. По мне — из них только Юра, стоящий парень. Можно, его привести к нам?

— Можно, дело хорошее. А ты с ним дружишь?

— Не… Я, кроме Федьки, ни с кем не дружил, а в последнее время и с ним не очень особо получается. — Мне вспомнилось, как мы с ним раньше были не разлей вода, и мне стало совсем хреново.

— Ну, ты так особо по поводу Федьки не переживай, вы здесь все как братья… — После некоторой паузы Учитель продолжает: — Даже если сегодня не общаетесь, завтра снова начнете дружить. Между братьями бывает всякое.

Оно, конечно, верно — брат есть брат. И все же мне не раз уже думалось, с чего это мы с Федькой разбежались с некоторых пор. И мама обратила внимание на то, что он перестал появляться у нас, не звонит. Она Федьку жалеет из-за его непутевого папаши. С ней я отмазался просто: у нас расписания разные, вот и видимся реже. В ответ она такую странную фразу произнесла: «А твой Михаил разделяет и властвует. Мда…» И этак, скептически повела головой, как это она обычно делает, когда чем-то недовольна, а как быть и сама не знает.