Павел Лукаш: Пазлы

«Да, — подумалось, — не в бровь, а в самую точку. Только зря он тревожится, я Берлинской стены лбом не прошибал. Но, с другой стороны, должность занимал повыше, чем начальник отдела. Хотя у них тут министр — обыкновенным инструктором, а проститутка — старший советник по вопросам любви. Какая-то другая номенклатура…»

А вот и дверь с табличкой «ЛЮБОВЬ».

— Здесь, наоборот, в основном мужчины, — сообщил шеф. — Правда, всеми руководит та самая, что в двадцать уже того — старший советник по вопросам любви. Это большая группа, не меньше чем подотдел финансов. Мужички тут с виду задрипанные, но именно такие, как ни странно, лучше всех разбираются в любовных катаклизмах. Кстати, просьбы типа: «Чтоб стоял…» передают отсюда в «Здоровье», а другие многие пожелания перенаправляются в «Чтоб ты сдох». А сейчас, покажу твое рабочее место. Время нас не поджимает, но и шататься без дела нельзя. Неизвестно, как на это смотрят сверху. Кто на это смотрит сверху, тоже неизвестно, но береженого Сам бережет. С остальными познакомишься после работы. У меня сегодня сабантуйчик намечается — приходи.

Комната — небольшой зал, полтора десятка рабочих столов — все заняты. Стою, озираюсь.

— Твое место — в кабинете, — говорит Шеф, — так что туда и пройдем, а с коллективом потом разберешься.

Точно — кабинет, а точнее — стеклянная перегородка с дверью, отделившая часть от общего помещения: наблюдай и властвуй. Значит, я начальник какой никакой. Может быть нужно постарше выглядеть и костюмчик сменить на коричневый? Пять мужчин, десять женщин — абсолютное большинство. Все молодые, спортивные. Бумаг на столах мало. На стене карта мира.

— Это наши инспекторы и, так сказать, инспектрисы. Работают, в основном, на выезде. Я их специально собрал, чтобы с тобой познакомились. Только секретарша твоя где-то ходит. Но ты ее уже видел — это она приходила к Зинаиде. Текучка у тебя тут, надо сказать, страшная. Ребята на природе крутятся, нет-нет, да залетают, хотя подбираем самых морально устойчивых. То есть, люди гибнут за металл, любовь правит миром, но кадры решают все.

— Как же наш сотрудник может залететь там? — спрашиваю, глядя на карту мира. — Неужели есть возможность каким-то образом…?

— А, — говорит Шеф, — заныло сердечко… Ну, продолжай, продолжай… Ты хотел что-то спросить? Лучше не спрашивай. В этом я не советчик — это прямая дорога на склад. И, по правде, сам не знаю, какие на объектах возможности, ведь, с низов не начинал — сразу на должность. И в командировки — к счастью, или к несчастью — не езжу. То есть, не мне тебя учить. Будет чему, сам научишься, ты-то выездной. Может быть, тебя для того и взяли, чтобы ты научился. Может быть, кого-то еще интересуют эти самые возможности, которых на самом-то деле и быть не может. Кстати, твой предшественник подвизается теперь где-то на складе. А где еще ему быть? Правда, тихо спровадили — раз и нету. Мы, как правило, проводы торжественные устраиваем, а этот по-английски — даже не попрощался. И он не один такой, были еще прецеденты и все здесь, в инспекции. Так что, уважаемый старший инспектор, действуй.

И Шеф ушел. А я со всеми познакомился: хорошие ребята — скромные.

Вскоре раздался звонок.

— Это недень рабочий кончился, — объяснили мне.

«После армии, — рассказывал Денис Карпович, — я остался в областном центре, где проходил службу, устроился на работу, поступил в институт на заочное отделение и начал интенсивно заниматься общественной деятельностью. Она-то и дала ощутимые результаты — меня заметили.

В тридцатилетнем возрасте я чуть было не женился на дочке своего непосредственного начальника, но за две недели до свадьбы мне пришлось выехать в один захудалый район, за много километров от областного центра.

Было начало осени — солнце жарило вовсю, но вдруг ударили морозы.

Там — в районе — я подхватил двустороннее воспаление легких, да еще и какой-то вирус в придачу, не говоря уже о тяжелом сотрясении мозга.

Поздно вечером — из гостиницы дозвониться невозможно — пришлось мне отправиться на переговорный пункт, чтобы поговорить с невестой, но угодил я в районную больницу.

Вид мой, в легком плаще вместо полагающегося по погоде тулупа, был явно иногородний, что и заинтересовало местное хулиганье. Меня оглушили, обобрали и оставили валяться в подворотне, куда через час подъехала скорая помощь, вызванная вернувшимся со второй смены жильцом.

Срок свадьбы давно истек, но в больнице моя невеста так и не появилась. Когда я мало-мальски очухался, то первым делом позвонил ей. Никто не ответил. Дело было в выходные, и я дозвонился домой к приятелю — сослуживцу.