Валерий Былинский - Адаптация

– Конечно…

Мы стали раздеваться, бросая вещи на заднее сиденье нашей нагретой на солнце перевернутой ванны.

– В раю ведь не было одежды? – сказал я.

– Я тоже только что об этом подумала… – Лиза с растянутыми в улыбке губами сняла трусы и положила их на горку нашей одежды. Я снял свои.

– Но чтобы видеть, надо все-таки что-то надеть, – я протянул ей подводную маску.

Минут через пять мы сидели на коралловом обрывчике, свесив ноги с натянутыми ластами в воду подводного сада и надевали маски и дыхательные трубки. Солнце грело нам плечи. За нашими спинами на клиросе трав и мангровых листьев сотни маленьких живых существ пели божественные гимны трескучими и звонкими голосами. Впереди едва шевелились прозрачные мегатонны соленой воды, наполненные стадами живых разноцветных существ, пасшихся в гротах и на холмах подводного райского сада и переговаривавшихся между собой на неслышном человеческому уху языке.

«Ты готова?» – спросил я Лизу на таком же языке.

Она, уже в маске, с загубником трубки во рту, кивнула мне и подмигнула.

Какое-то неясное, тревожное предчувствие внезапно мягко обволокло мое сердце. Так бывает, когда становится чрезвычайно, слишком хорошо…

Почему человека всегда беспокоят эти толчки тревоги, когда он находится на пике счастья?

Неужели потому, что счастье не может быть абсолютным?

Или потому, счастье не должно иметь эпитета «слишком»?

– Придерживай маску рукой, – сказал я Лизе, взял ее за руку, и мы прыгнули в море. Ударил гулкий подводный салют из миллионов цветных пузырьков. Мы вынырнули, вытолкнули выдохами воду из трубок и, уже спокойно дыша и медленно шевеля ластами, поплыли вперед.

Может быть, дело в том, что абсолютного счастья на самом деле не существует? И нас, загордившихся своим счастьем, принявших его за результат своей собственной силы и воли, эти толчки тревоги предупреждают…

Мы плыли, опустив головы и рассматривая дно сквозь стекла масок. У нор на песчаном дне стояли плоские рыбы с задумчивыми глазами и острым плавником-рогом на спине. Когда мы проплыли над ними, рыбы задом вплывали в песчаные норы и, выглядывая из них наполовину, смотрели на нас. Когда мы проплывали дальше, спинороги выходили из своих убежищ и вновь замирали на посту возле них.

О чем предупреждают? Не о том ли, что есть нечто высшее и сильное, кроме тебя, и не надо приписывать себе самому все свои достижения?

Сколько мы плыли до барьерного рифа? Время под водой размыто и молчаливо, его трудно определить. Но чем дальше, тем коралловых насаждений вместе с их разноцветными обитателями становилось больше.

Как же тогда быть счастливым, как?

И вот – риф. Тихий взрыв красоты, время и тревоги разлетаются вдребезги. Горы и долины, овраги и гроты – все кишит, дышит, молится совершенством. Сотни рыб, моллюсков, животных, растений. Красное море – всего лишь провинция, здесь же была столица. Вечный город, Рим подводного мира, обитатели которого, увидев нас, разом выглянули из своих замков, дворцов и хижин. Разве такое бывает… Если не веришь – тогда и не будет. Но ведь это не значит, что этого нет. Неверие – просто закрытые глаза. Жизнь вслепую. Можно быть счастливым, можно. Только если ты, ребенок, не взваливаешь на себя роль отца. Можно. Ребенок ведь, – помнишь? – был по-настоящему счастлив, когда родители открывали ему мир. Так почему же ты, когда тебе открывают счастье, решаешь, что это ты открыватель его?

Может быть, ты не ребенок?

А кто же ты, человек?!

Властелин природы? Мера всех вещей?

Ха-ха-ха-ха…

Тогда бери и наслаждайся. И не пугайся, когда толчки тревоги начнут сначала тихо, а потом сильно сотрясать тебя. Не ори от ужаса, когда самолеты начнут врезаться в высоченный, отлично построенный небоскреб твоего самоуверенного духа.

Молись, разве что только. Молись, если успеешь, молись.

Мы с Лизой замерли, стоя в ластах на похожих на оленьи рога кораллах и опустив головы в масках под воду. В ту же секунду к нашим ногам стали подплывать любопытные рыбы самых невероятных расцветок, крошечные, маленькие, большие. Они смотрели на нас, тыкались в нас своими мордочками, иные пощипывали кожу на наших ногах. Мы стояли и смотрели, как из подводной пещеры выползает зелено-коричневая мурена, как смотрит на нас издали прозрачная трехметровая барракуда, как выползают из коралловых нор желтые, в фиолетовых и ярко синих пятнах, лангусты. По песку, помогая себе роговыми когтями, будто лапами, ползали гигантские и крошечные моллюски в раковинах. Все это шевелилось, плыло, ползло, ело, смотрело и не смотрело на нас.