Юй Хуа - Братья

— А у тебя чей? — спросил с улыбкой Зубодер.

Портной очнулся, заметил пришедших и, горько усмехнувшись, ответил:

— Этот Ли — такая гнида. Припер столько иностранного шмотья, что теперь никто не заказывает у меня отечественное.

Но Зубодеру не было дела до переживаний Портного. Он продолжил допрос:

— Так чей у тебя-то?

Чжан вздохнул и развел руками:

— Если так пойдет, то никто у меня заказывать не станет.

Зубодер разозлился и закричал:

— Да я спрашиваю, чей у тебя?

Тут только Портной пришел в себя, отвернул полу и, поглядев внутрь, ответил:

— Хатояма.

Зубодер с Мороженщиком переглянулись, и Мороженщик спросил:

— Уж не из «Красного фонаря»* ли Хатояма?

— Точно, — кивнул Портной.

Тут Мороженщика с Зубодером ждало страшное разочарование: оказывается, у Портного на костюме фамилия была вполне себе известная.

— А этот Хатояма — тоже знаменитость? — спросил у Зубодера старый Ван.

— Да уж, — ответил Юй. — Но отрицательный персонаж.

Мороженщик кинул в знак согласия:

— Точно-точно, отрицательный.

Решив, что они взяли-таки свое у Портного, двое приятелей самодовольно отправились дальше и добрели до лавки Точильщика. Тот раздобыл себе целых два костюма: один черный и один серый. Едва надев костюм, он решил больше не точить ножниц — теперь он вольготно красовался перед лавкой с утра в черном костюме, а с вечера — в сером. Увидев прохожего, Точильщик тут же принимался болтать почем зря, незаметно отряхивая с плеч перхоть: левая рука обрабатывала правое, а правая — левое. Лючжэньские мужики, нарядившись в костюмы, начали, распахивая полы, проверять, кто чей костюм получил. Только когда это стало обычным делом, Точильщик обратил внимание, что сам он известной японской фамилией похвастаться не может. Из-за этого он ходил сам не свой пару дней, потом еще пару дней не находил себе места и в итоге сорвал со своих костюмов две непонятные бирки и нашил вместо них «Сони» и «Хитачи». Ему было невдомек, что ни то ни другое на фамилию никак не тянуло. Гуань знал только, что бытовая техника «Сони» и «Хитачи» была уж больно известной. Когда к лавке на всех парах пристали Мороженщик с Зубодером, Точильщик в черном костюме с ярлычком «Сони» гордо выплыл им навстречу и первым спросил:

— А у вас чьи костюмы?

Зубодер распахнул пиджак и показал ярлычок «Мацусита». Потом он ткнул пальцем в Мороженщика и добавил:

— А у него «Санъё».

— Неплохо, — одобрительно закивал головой Точильщик. — Семьи с положением.

Тогда Зубодер с хохотком спросил:

— А у тебя?

— Тоже неплохо, — распахнул свой пиджак Точильщик. — «Сони».

— Так ты тоже из королей электроники! — закричал Зубодер.

Точильщик, показывая за спину большим пальцем, с гордостью произнес:

— А в шкафу у меня еще «Хитачи» висит.

— Так ты сам себе коллега! — сказал Мороженщик.

А Зубодер добавил:

— И сам себе конкурент.

— Верно, — расплылся от удовольствия Точильщик и похлопал Зубодера по плечу. — Это называется бросать вызов самому себе.

Смеясь, Зубодер с Мороженщиком выкатились из лавки Точильщика и пошли к Кузнецу. Тот ковал железяку в темно-синем костюме, подпоясанном прожженным фартуком. Зубодер с Мороженщиком чуть языки себе не откусили от удивления.

— А что, костюм можно того… как спецовку надевать? — шепотом спросил старый Ван.

— Костюм — спецовка и есть, — прогремел Кузнец и отложил молот. — По телику иностранцы все в костюмах шастают.

— Точно, — тут же взялся вразумлять Мороженщика Зубодер. — Костюм — это иностранная спецодежда.

Мороженщик поглядел на свой костюм и с легким разочарованием произнес:

— Оказывается, мы все в спецовках ходим.

Но Зубодер не поддался отчаянию и бодро спросил Кузнеца:

— А у тебя чей костюм?

Кузнец неторопливо стянул фартук, отвернул полу и сказал:

— Тунов.

— Ой, а что, в Японии тоже такая фамилия есть? — удивился Зубодер.

— При чем тут Япония? Это моя фамилия, — ответил Кузнец.

Зубодер вконец смешался.

— Так вроде на ярлычке вышита фамилия Тун, нет? — спросил он.

— Сам я и вышил, — гордо парировал Кузнец. — Велел жене отпороть к чертовой матери япошкин ярлык и вышить мою китайскую фамилию.

Тут до Зубодера с Мороженщиком дошло, в чем дело. Зубодер кивнул:

— Да, своя фамилия — хорошо, только кто ее знает?

Кузнец хмыкнул, повязал снова фартук и с презрением произнес:

— Вот что вы за людишки — как нацепили иностранные шмотки, так про предков и забыли, никакого у вас характера нет. Почему, спрашивается, в войну столько предателей было? Да поглядеть на вас, так сразу все ясно становится.