Гарольд Роббинс - Охотники за удачей

— Джонас Корд! — горько воскликнул Норман. — Все это время наши акции скупал он! Почему ты мне ничего не сказал?

Дэвид стоял у окна и смотрел на Центральный парк.

— Я не знал. Хотя и догадывался.

— Догадывался! — возмутился Норман, кусая потухшую сигару. — Надо было сразу же все мне сказать.

— Ну и что бы это дало? Все равно у тебя не было денег, чтобы бороться с ним.

— Но что такого я ему сделал, чтобы он желал моей гибели?

Дэвид счел благоразумным промолчать.

— Ничего! Ничего я ему не сделал. Только заработал ему деньги! Пусть это послужит для тебя уроком, — продолжал бушевать Норман. — Никогда не оказывай никому дружеских услуг, иначе получишь удар ножом, сделанным из твоего собственного серебра.

Слушая дядю, Дэвид вспоминал недавнее собрание акционеров.

На это собрание Норман отправлялся, чувствуя себя довольно уверенно. Его собственные акции плюс доверенности давали ему тридцать три процента голосов! Только после того как формальности были закончены и стали называть кандидатуры в новый совет директоров, Норман почувствовал, что что-то случилось: в помещение вошел Дэн Пирс и еще какой-то человек, лицо которого ему было смутно знакомо. Вошедшие уселись в первом ряду.

Вице-президент компании, ответственный за коммерческие вопросы, зачитал одобренный Норманом список. Его поддержали еще два вице-президента, но тут поднялся Пирс.

— Уважаемый господин президент! Я бы хотел предложить еще несколько кандидатур в совет директоров.

— У вас нет на это никакого права! — крикнул Норман.

— Согласно уставу компании, — возразил Пирс, — любой держатель акций может выдвигать столько кандидатур, сколько мест в совете.

Норман повернулся к своему вице-президенту и главному консультанту:

— Это так?

Тот нервно кивнул.

— В таком случае можешь считать себя уволенным, болван! — прошипел Норман.

— Это противозаконно! — крикнул он Пирсу. — Это попытка нарушить работу компании.

— Предложение мистера Пирса абсолютно законно, — поднялся сосед Пирса, и тут Норман наконец вспомнил, кто он такой: Макалистер, поверенный Джонаса Корда. — И я утверждаю это со всей ответственностью.

— Полагаю, вы можете доказать, что являетесь держателями акций? — хитро спросил Норман.

— Безусловно, — улыбнулся Макалистер.

— Тогда предъявите ваши доказательства. Я имею право их потребовать.

— Конечно, имеете.

Макалистер подошел к президиуму и положил на стол свидетельство на акцию. В нем значилось, что Дэниэлу Пирсу принадлежат десять акций.

— Это все, что у вас есть? — невинно спросил Норман.

— Этого достаточно в качестве доказательства, — ответил Макалистер, не признаваясь, какой процент акций он представляет. — Так мы можем назвать наших кандидатов?

Норман кивнул. Пирс назвал шесть фамилий кандидатов в совет из девяти человек. Норман знал только Макалистера и самого Пирса. При подсчете голосов Макалистер представил собранию доверенности на сорок один процент акций — двадцать шесть на имя Джонаса Корда и пятнадцать, принадлежащих различным страховым фирмам. Все шесть его кандидатов прошли в совет. Норману пришлось оставить в списке себя, Дэвида и вице-президента-казначея.

Когда он выходил из зала заседаний, его обычно кирпичное лицо было мертвенно бледным. У дверей его остановил Пирс.

— Нам нужно с вами переговорить до заседания совета.

— Я не разговариваю с предателями, — холодно ответил он. — Иди, поговори с Гитлером.

Дэн Пирс повернулся к Дэвиду:

— Дэвид, заставь его прислушаться к голосу разума. Корд уполномочил меня предложить три миллиона за долю Нормана. Это вдвое больше стоимости его акций. В противном случае Корд объявит компанию несостоятельной, и акции будут годиться только на обои.

— Сделаю что могу, — сказал Дэвид.

Теперь Норман снова кричал, метался по кабинету и грозил Корду новым общим собранием, где он наберет большинство.

— Вот посмотришь, как они запоют, когда я объявлю о новых фильмах, которые мы снимаем с Риной Марлоу.

Дэвид секунду смотрел на дядю, а потом взялся за телефон.

— Междугородную, пожалуйста. Я хочу поговорить с Санта-Моникой, штат Калифорния. Клиника Колтона, палата триста девять.

Он посмотрел на дядю, который демонстративно отвернулся к окну.

— Айлин? Это Дэвид. Как она?

— Плохо, — едва слышно ответила Айлин, а потом зарыдала. — Врач сказал… она умирает. Он… он говорит, что это чудо, что она до сих пор еще жива.