Гарольд Роббинс: Охотники за удачей

Я резко зажег верхний свет.

— Я хочу жениться.

Некоторое время он смотрел на меня отсутствующим взглядом. Однако молчание не затянулось.

— Ты сошел с ума, — бесстрастно заявил он. — Пойди спать и не мешай мне.

— Папа, я серьезно, — сказал я, не трогаясь с места. За многие годы я впервые назвал его так.

Он тяжело встал из-за стола.

— Нет. Ты слишком молод.

Больше он ничего не сказал. Ему даже в голову не пришло спросить, кто она, что и откуда. Нет, просто я слишком молод.

— Ладно, отец, — проговорил я, поворачиваясь к двери. — Запомни, что я тебя просил.

— Постой! — окликнул меня отец. Я остановился у самой двери. — Где она?

— Внизу, в гостиной.

— И когда вы это решили?

— Сегодня, — ответил я. — Сегодня вечером.

— Что, очередная вертихвостка, которая подцепила тебя в клубе? А теперь с нетерпением ждет, когда ее познакомят со стариком?

Я возмущенно возразил:

— Она совсем не такая. Если хочешь знать, она даже не подозревает, о чем мы тут с тобой говорим.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что еще не сделал ей предложения?

— А это и не нужно, — заявил я с самоуверенностью молодости. — Я знаю, что она мне ответит.

— Ну, для порядка, может, все же следует заручиться ее согласием?

Я привел Рину в кабинет.

— Это мой отец, Рина. Отец, познакомься с Риной Марлоу.

Рина вежливо кивнула. Можно было подумать, что сейчас полдень, а не два часа утра.

Отец задумчиво смотрел на нее. Такого выражения на его лице я еще не видел. Выйдя из-за стола, он протянул ей руку.

— Очень приятно, мисс Марлоу, — сказал он мягко.

Я изумленно смотрел на него. Так он не вел себя ни с кем из моих друзей.

Рина пожала ему руку.

— Мне тоже очень приятно, мистер Корд.

Не отпуская ее руки, отец проговорил чуть насмешливо:

— Мой сын решил, что хочет жениться на вас, мисс Марлоу, но мне кажется, что он еще слишком молод. А вы как считаете?

Рина посмотрела на меня. Ее глаза ярко вспыхнули, но тут же снова погасли. Повернувшись к отцу, она проговорила:

— Мне очень неловко, мистер Корд. Будьте добры, отвезите меня домой.

Я ошеломленно смотрел, как отец берет ее под руку и уходит с ней. Спустя мгновение до меня донесся звук отъезжающего автомобиля. Ища, на чем бы выместить ярость, я схватил со стола лампу и швырнул ее в стену.

Через две недели, уже в колледже, я получил от отца телеграмму.

«Мы с Риной поженились сегодня утром.

Находимся в Нью-Йорке, отель „Уолдорф-Астория“. Завтра отправляемся на „Левиафане“ в Европу на медовый месяц».

Я бросился к телефону и позвонил ему.

— Нет смешнее дурака, чем старый дурак! — крикнул я через три тысячи миль. — Неужели ты не понимаешь, что она вышла за тебя только ради денег?

Отец даже не рассердился. Он рассмеялся.

— Это ты дурак. Ей нужен был мужчина, а не мальчишка. Она даже настояла на подписании брачного контракта.

— Да что ты говоришь? — воскликнул я. — И кто же его составлял? Ее адвокат?

Отец снова рассмеялся.

— Нет, мой. — Тут голос его стал резким и суровым: — А теперь возвращайся к своим занятиям и не лезь не в свои дела. Уже полночь, и я иду ложиться.

Связь прервалась. Спать в ту ночь я не мог. Перед глазами то и дело всплывали порнографические сцены с Риной и моим отцом. Несколько раз я просыпался в холодном поту.

Я проснулся оттого, что кто-то осторожно тряс меня за плечо. Открыв глаза, я увидел лицо Невады:

— Мы приехали.

Сморгнув остатки сна и выйдя из машины, я посмотрел на дом. Странный дом. С того времени, как отец построил его, я провел в нем не более двух недель. Теперь он мой, как и все, что было создано отцом.

Рина все предусмотрела. Но не это. Мой отец мертв. И я скажу ей об этом.

Парадная дверь открылась, едва я поднялся на веранду. Построив традиционный для южных плантаций особняк, отец вывез из Нового Орлеана креола Робера — дворецкого в лучших традициях.

Это был гигант выше меня на целую голову, добрый, надежный, деятельный. Дворецкими были и его отец, и его дед. И хотя они были рабами, но гордились своей профессией и сумели привить эту гордость Роберу. Благодаря какому-то шестому чувству он всегда появлялся вовремя.

С легким поклоном он пропустил меня в дом:

— Добрый день, мистер Корд.

Он говорил по-английски с мягким креольским выговором.

— Привет, Робер. Пойдем со мной.

Он молча проследовал за мной в кабинет отца. Закрыв дверь, он повернул ко мне бесстрастное лицо: