Юрий Андреев - Республика самбо

— А Женька-то, Женька! — перебил его Антон. — Я думал, он растерзает Глеба, так на него кинулся.

Женька улыбался, покачивая перевязанную руку. Потом самбисты пошли к гимнасткам, у которых экзамен также закончился, порасспрашивали, что и как, рассказали о себе.

— То-то мы видели, что Глеб шел по дороге, как злая собака! — сказала Лиза. — Мы думали, что вы все двоек понахватали и Глебу досталось от комиссии. А вы, оказывается, круглые пятерочнцки! Хотя что с вас взять, известные зубрилы.

— Да уж, где талантом бог обидел, там берут протиранием штанов, — неожиданно грубо добавила Мария. — Пошли, девчата, эка невидаль — хвастунишки хвалятся…

Антон внимательно посмотрел в ее дерзко страдальческие глаза, светившиеся на посеревшем от волнения лице, и чуть заметно кивнул ей: «Да, Мария, да, хорошая. Только так…»

Она нервно повернулась и пошла прочь, заправляя уже заправленную блузку за пояс тренировочных брюк. Антон вздохнул, сказал:

— Ну, мальчики, я — в Ряйселе, — и зашагал в противоположную сторону, к Подвысоцкому за велосипедом…

Так же, как и в первый раз, он ввалился в магазин за несколько минут до закрытия.

— А, пять женихов! — любезно приветствовала его молоденькая продавщица. — Никак еще один двугривенный завелся у вас в кармане? — Она легкими, быстрыми движениями привела в порядок челочку и, выйдя из-за прилавка, подошла к загорелому молодцу, который разглядывал товары, сосредоточенно запутывая копну своих волос, выгоревших на солнце.

Вместо ответа Антон веером, как фокусник, развернул перед ней пять синих бумажек — двадцать пять рублей!

— Фюйть! — присвистнула продавщица. — И впрямь за свадебным подарком приехал!

Антон безмолвно показал пальцем сначала на вешалку, где висели костюмчики для школьников, а потом на прилавок.

— Господи! — ахнула девушка. — До чего же скорые! Уже и ребеночек есть, уже и в школу пошел…

Антон фыркнул, но, все так же сохраняя марку, молча развернул серенькие штанишки, китель, потер о колено герб на беретике, утвердительно кивнул и выложил деньги на прилавок.

— Хотя, впрочем, чего ж тут удивляться, — продолжала донимать его молоденькая красавица, заворачивая покупку, — ведь вас там сразу пятеро… — Она отдала ему пакет.

Антон во весь рот улыбнулся и, протянув могучую длань, взлохматил ее прическу. Несколько мгновений они с улыбкой смотрели друг другу в глаза, затем он вышел, так и не сказав ни единого слова.

Двадцать девятое! Двадцать девятое! День абсолютной свободы, а за плечами — блестяще сданный экзамен. И впереди — путешествие по неизвестной прекрасной стране. Побывав однажды на ее берегах, как одержимый рвался туда Пильщиков, и звал поехать, и убеждал ежедневно.

Быстро позавтракав, самбисты спустились к плотику. Антона поставили с шестом. Плотик устремился вперед, самбисты дружной стайкой поплыли вслед за ним. Только по особой тщательности движений и по тому, что Сергей и Кирилл старались держаться поближе к плоту, можно было узнать в них новичков. Женя и Валентин плыли по сторонам, не спуская с них глаз. Флагман и эскорт пересекали озеро. Минут через десять шест стал погружаться до половины, и вскоре пловцы побрели вброд.

Втащив плотик подальше на сушу, путешественники огляделись по сторонам. Не угрюмые ели и сосны, среди которых они прожили месяц, встретили их, а звенящий от птичьего пенья, напоенный солнцем ярко-зеленый лиственный лес. Густые заросли кустарника, трав, цветов, папоротника преграждали им путь. Путешественники двинулись вперед, и светлый, веселый лес поглотил их. Местность постепенно поднималась, кустарник поредел, легче стало идти, но они ступали осторожно, шаг в шаг: здесь когда-то прошла война и могли остаться мины. Никто не говорил ни слова, все молчали, завороженные чудесным лесом, птичьим неумолчным щебетом, сладким ароматом, разлитым по лесу неподвижным теплом. Золотой солнечный свет потоками лился сквозь листву деревьев на землю, и все вокруг сверкало. Нигде не было и признака дороги, птицы совсем не боялись людей. Серый заяц внезапно бросился в сторону чуть ли не из-под ног, заставив всех вздрогнуть. Они продолжали идти вперед. Кирилл, который, как всегда в неизвестной местности, шел первым, поднял руку: стоп! Все остановились, а он, опустившись на четвереньки, стал рассматривать землю. — Здесь когда-то была тропа. Тогда они пошли с удвоенной осторожностью, держась сбоку от следа этой давней-давней тропинки. Через несколько минут лес неожиданно оборвался, впереди расстилалась поляна, поросшая роскошной травой. В самом конце поляны, метрах в полутораста от опушки, стоял большой деревянный дом в окружении хозяйственных построек. Настороженно поблескивали окна. Казалось, кто-то, враждебно притаившись, ожидает незваных гостей. Если бы кто-нибудь действительно смотрел из дома, он не увидел бы ни одной подозрительно шевельнувшейся ветки, не услыхал бы ни одного хрустнувшего сучка: месяц жизни в республике научил самбистов многому, они будто растворились в лесу. Окружив дом и установив, что там никого нет, они зашли за него, и Антон из-за угла бросил валявшуюся колоду на ступеньки — взрыва не последовало. Тогда они осторожно привязали к дверной ручке веревку, залегли на почтительном расстоянии и дернули ее. Дверь резко распахнулась — взрыва не было. Самбисты вошли внутрь — прекрасная комната с зеленой кафельной печкой. «Вот бы где нам жить», — была общая мысль. Выйдя из дому, они еще больше укрепились в этом, увидав сад. Правда, сад был очень запущен. Много лет к нему не прикасалась человеческая рука. Чудовищная крапива поднялась выше яблонь, на которых росли мелкие плоды. Под зарослями крапивы совсем задохнулись кусты смородины.