Юрий Андреев - Республика самбо

Валентин вытер сначала один глаз, затем другой, захотел что-то сказать, но махнул рукой, повернулся и пошел к озеру. Антон крепко пожал Женьке руку. Кирилл и Сергей тоже подошли к Женьке, и вчетвером, по-дружески обнявшись, они зашагали в сторону, противоположную той, куда направился Валентин.

ИЗ ПИСЬМА АНТОНА ЖГУТОВА

«…Еще я хотел тебе сказать, что стихотворение, которое я послал тебе в прошлом письме, не совсем правильное. Там не учтен рост нагрузки с последующим качественным скачком, после которого ты можешь вносить в постройку уже десятки кирпичей ежедневно, а не один. Впрочем, может быть, стихотворение этому не противоречит?

Раз уж мы заговорили о диалектике, то я хочу поделиться с тобой (пока только с тобой!) такой мыслью: мне кажется, что наши современные знания позволяют говорить еще об одном ее законе — законе ускоренного развития.

Вчера вечером, когда мы уже легли, было тихо, и ветви сосен едва заметно шевелились. А вверху, в небе, беззвучно, со страшной скоростью неслись рваные, лохматые, все время изменяющиеся черные облака. Я не знаю, почему — может быть, меня подтолкнул разительный контраст между тем, что рядом, и тем, что нельзя непосредственно пощупать, — но я отчетливо сформулировал то, над чем думаю уже два года: «Раз начавшись, ускорение идет все быстрее».

И в самом деле, разве не об этом говорит история развития форм жизни, нервного аппарата, науки, история развития производительных сил и общества, развитие каждого индивидуального характера и т. д.?

Нет, это не закон перехода количества в качество, это нечто от него отличное. Я думаю, что невозможно правильное перспективное планирование народного хозяйства без учета этого закона; я думаю, что настоящий педагог не может не руководствоваться, хотя бы и стихийно, знанием того, что рост личности идет не пологим холмиком, а крутой горкой; я думаю даже, что геологи и астрофизики график развития своих объектов неизбежно должны строить в виде крутой гиперболы и т. д.

Я мало знаю? Да. Я молокосос? Да. Я всего лишь студент? Да. Да. Да. («Подучитесь, молодой человек! Не будьте столь самоуверенны, молодой человек!») Но дело в том, что Чернышевский, Энгельс, Маркс — черт побери! — тоже в свое время были молоды. Однако они дерзали — и как они были правы!

Как хорошо, что я молод! Как много я смогу еще сделать!

Это письмо я пишу тебе уже на общежитие. Сердце замирает от радости: может быть, мы увидимся даже раньше, чем ты получишь эту цидульку.

КККЦТ! А».

И вот наступил торжественный день — день экзамена! Каков бы ни был экзамен, душа не может не волноваться, а тут вдобавок эта история с Глебом… Судный день, одним словом! С утра встали пораньше, кое-как позавтракали и принялись повторять записи. Сначала разбрелись по разным закуткам — кто куда, сидели, шептали, глядя неподвижными глазами в бесконечность, или вскакивали и проводили броски на воображаемом противнике. Затем собрались на ковре и быстро, только намечая, повторили все по разделам. От мостков раздались шаги. Идут! И сердца забились еще тревожней. На поляну вышел Глеб, за ним улыбающийся Лева Пальчук из комитета комсомола и Сергей Валентинович Мажеровский, заведующий отделением тяжелой атлетики спорткафедры университета. Его глаза испытующе присматривались ко всему, скрытые сверкающими стеклами очков в тонкой золотой оправе.

— Привет, орлы! — крикнул Лева.

Он хотел продолжить разговор, но Глеб оборвал его:

— Нут-ка, живей стол сюда! Приготовьте халаты, макеты оружия.

Вывороченный камень укрыли дерном, перед ним поставили стол, за который уселась комиссия. Глеб веером разложил билеты. Самбисты выстроились, Антон отрапортовал Мажеровскому о готовности группы сдавать экзамен.

— Ну, подходите, — пригласил тот.

С усмешкой, стараясь казаться равнодушными, самбисты тянули билеты. Корженевич велел рассесться поодаль друг от друга, дал двадцать минут на обдумывание. Билеты оказались чрезвычайно сложными, из трех разделов, а внутри каждого раздела по нескольку вопросов, но — билет в руках, и кончилось волнение. Минут через десять Антон поднялся и попросил разрешения отвечать.

— Давай, давай! — оживился Лева. — Выкладывай!

Глеб опустил голову, но Антон успел поймать его неприкрыто враждебный взгляд. Методично и немногословно он изложил теоретический раздел. Сергей Валентинович, не торопясь, благожелательно задал несколько дополнительных вопросов. Антон отвечал без задержки.