Юрий Андреев - Республика самбо

— А у меня точка зрения, как у всех, — ответил Кирилл, весело глядя на него, — надо делать так, чтобы…

— Ну ладно, — перебил его Корженевич с неудовольствием, — скажи, чтоб не раздевались, а взяли тетради.

Холода и дожди держались еще сутки, и Валька пострадал от них совершенно неожиданным образом: промочив на траве брюки, отчего они стали тяжелыми и неудобными, он повесил их сушиться над костром. Завозившись с чем-то, он совсем забыл о них и вспомнил только тогда, когда противно запахло паленой тряпкой. Ахнув, кинулся он к костру и сдернул с перекладины несчастные брюки с почерневшими, тлеющими внизу штанинами. Он потушил их в мокрой траве и стал рассматривать, являя собой символ безнадежного горя. Товарищи окружили его, кто ругая за ротозейство, кто утешая.

Валька обвел ребят беспомощным взглядом.

— Как же теперь?

— Валентин! Не горевать! — Женька хлопнул его по плечу. — Все в порядке! Кирилл! Тащи ножницы, живее!

— Зачем?

— Ну, рассуждает еще. Быстрее самому сбегать. — Он побежал в сараюшку и выскочил оттуда, размахивая никелированными ножницами Сергея.

— Наверно, решил манжеты обрезать, — догадался Антон. — Короче будет, конечно, но носить, однако, можно.

— Какие там манжеты, — возразил Женька. — Манжеты — это ерунда, мелочь, мы сейчас самую модную вещь сделаем. Держи штаны, натягивай.

— Погоди, как же так, сразу, — слабо запротестовал Валька.

— Держи крепче! Сейчас подрежем чуть ниже колен, потом девочки вденут тебе резинки, разгладят и будешь ты, как американский турист. Шик, блеск, ультрасупермодерн!

Чик-чик-чик ножницами — и одна штанина укорочена на сорок сантиметров, немного усилий — и вторая в таком же виде. Валька только оторопело моргал. Женька протянул ему брюки: примеряй! Несчастный влез в жалкие остатки того, что когда-то звалось брюками. Эффект был ни с чем не сравнимый: раздался гомерический хохот. Женька обескураженно стоял с ножницами в руках и смотрел на свое произведение. Из-под темных, неровно обрезанных штанин торчала взявшаяся откуда-то непредвиденная светло-сиреневая подкладка. Валентин растопырил руки и осторожно смотрел вниз.

— Хм, — сказал Женька, — это мы устраним. — Он сел около парализованного приятеля и начал кромсать подкладку. Добившись того, что ее не стало видно, пополз вокруг ног Валентина, обстригая образовавшуюся бахрому. Отрезав ее на одной штанине, он установил, что штанина стала непомерно коротка и что нет смысла обрезать вторую: все равно получилось что-то наподобие штанишек для дошкольников. Валентин продолжал стоять, из штанин разной длины торчали его худые ноги. Он неподвижно смотрел вниз, и по щеке его бежала маленькая слезинка, которую никто не замечал, так как все глядели ему на ноги.

— Да, что-то не тот фасон получился, — сказал озабоченно Женька.

— Вероятно, ты плохо приглядывался к американским туристам, — еле переводя дух, заметил Сергей.

— Ну, а как же быть теперь? Парень-то без штанов остался?.. — спросил Кирилл. — Домой и то не в чем ехать.

— Как не в чем? — вскричал Женька. — А мои тренировочные?

— Что ему твои тренировочные, — сказал Антон. — Ему на занятия ходить надо, балда ты стоеросовая, портной из Парижа, мосье Зипунов-Передельченко…

Только сейчас Женька до конца понял свою вину, он взглянул на Валентина и, потрясенный, закричал:

— Валька, друг милый, не реви, что ты… У меня все равно пиджак утонул, так мне брюки ни к чему, все равно не комплект, возьми ты их, сделай одолжение! — Он бросился в спальню, схватил свои брюки, живо вытряхнул куда попало содержимое из карманов и прибежал к Валентину.

— Надевай быстрей! — он сдернул с него изуродованные штаны и стал натягивать свои брюки. — Смотри, как на тебя сшиты, — суетился он около Вальки, который что-то протестующе бормотал. Красивые серые брюки, каких ему никогда не доводилось носить, были несколько длинны.

— Это мы быстро, тут и делать нечего, — Женька опять кинулся к Вальке, но Кирилл вовремя подставил ему ногу и, сев на спину, вывернул из руки ножницы.

— Вот вредитель! Ему что вещь испортить, что плюнуть — одинаково легко! Всегда сначала сделает, а после подумает…

— Ты считаешь, что он все же думает? — удивился Сергей. — Хотя, впрочем, пардон, иногда думает. Догадался все-таки исправить…

Антон молча надел на голову Женьки изувеченные штаны, наклонился к ногам Валентина и бережно закатал ему новые брюки до щиколоток.

— И так можешь носить, — сказал он, — а дома тебе мать поправит лучше, чем этот крокодил.