Игорь Гергенрёдер - Грация и Абсолют

– Людмила на верху счастья: родила от любимого. Но куда денется его бес? – задумчиво заметил профессор.

Алик предположила: может, Виктора изменит к лучшему появление ребёнка?.. И тут, хотя, кроме них, в квартире никого не было, они почему-то шёпотом стали говорить о том, что и у них может появиться ребёнок... Мечтали-шептались, кормили друг друга кишмишом, давили его друг у друга на губах и стали бегать по комнате, кидаться маленькими узорными подушками, лежавшими на тахте.

Через пару дней Людмила позвонила опять: она тысячу раз извиняется, но ребёнку необходимо столько вещей! а в их посёлке не достать ничего... Нельзя ли помочь? Виктор приехал бы за вещами...

Лонгин Антонович отвлёкся на хлопоты. Наконец всё нужное было упаковано в большие картонные коробки. Можов появился в выходной. Профессор и Алик собирались на дачу. Алик возилась в гостиной, открыл муж, она услышала – Виктор спросил: «Неужели мне ни за чем бегать не надо?» – «Не надо». Гость, как ей показалось, искренним тоном сказал: «Ну, что же, благодарю!»

Она думала, что от его прихода смутится, не захочет, чтобы он видел её. Подобного не ощутилось.

Нужно было взять осетрину в кухне, и она пошла. Можов сидел в кухне на табуретке, а муж с прозаической деловитостью указывал ему, в какой коробке что лежит. Виктор вскинул глаза – они нехорошо сверкнули. Глядя в сторону, проговорил злым голосом:

– Здравствуй...

– Здравствуй, – сказала она, напуская равнодушие.

Открывая холодильник, беря осетрину, почувствовала накал его нервов. С острой ясностью представилось рассказанное Галей: как он подличал, клеился, уверял ту в любви... Если честно: есть желание заехать ему рыбиной по морде? Ни в коем случае. В ней к нему лишь презрение – заявила она себе.

Ушла укладывать рыбу в сумку, услыхала, он спросил мужа: «Часто лаетесь?» Тот спокойно ответил: «Не спишь из-за этого?» Можов сказал с наигранным довольством: «А меня Людка не ругает, а хвалит всё больше последнее время! Мне прямо неудобно». Захохотал, и было слышно: хохотать ему не хочется.

Пауза. Бери коробки и уходи – медлит. Уходить неохота. «Юрыч так и помогает вам?» Муж ответил: да. «Ну, как он?» – «Хорошо живёт». – «А её родители как?» – «В порядке». – «Привет им!»

Проходя мимо гостиной, чья дверь была чуть приоткрыта, адресовал Алику:

– Итак спасибо и до свидания...

– До свидания.

Лонгину Антоновичу предстояло купить молодой семье дом, как он обещал в своё время. Он поехал в посёлок и уладил всё дело сам, не доверяя денег Виктору. Домик был построен из отличных брёвен лет пятьдесят назад, а недавно капитально отремонтирован на продажу. Семья отпраздновала в нём новый 1976 год.

Когда настали тимофеевские морозы, предвозвестники исхода зимы, – как сказал Алику муж, знаток народного календаря, – приехал Можов: опять за вещами. Накануне Алик водила Лонгина Антоновича в Дом моделей на закрытый просмотр. Муж любил многие её работы, для него был бесспорен её дар художника-модельера. Не случалось вечера, когда бы он не расспрашивал о жизни Дома моделей. Рассказы о её проектах, её рисунки втягивали его в приятное сопереживание. На этом просмотре она представляла модели женской одежды для дома.

– Ты только посмотри, как та дамочка глядит! Это жена второго секретаря, – шептал Алику рьяно следивший за публикой Лонгин Антонович. – Обязательно себе такое закажет.

Манекенщица демонстрировала костюм из коричневого атласа: свободные брюки, блузон длиной до середины бедра с разрезами по бокам и накладными нагрудными кармашками. Профессор считал это лучшей работой Алика, а ей больше нравилась пижама из тёмно-синего шёлка с однотонными брюками и пёстрой, в жёлтых бабочках, курточкой.

Она повернулась к нему и шепнула:

– А у меня для тебя сюрприз есть! Придём домой – покажу. Эта модель – только для тебя!

Они до полуночи разглядывая её рисунки. О них говорили и на другой день, пакуя приготовленное для Можова.

Виктор выглядел поживее, чем в прошлый раз. Хвалил подаренный профессором дом и, хотя профессор не протянул руки, схватил её сам и прочувствованно пожал. Лонгин Антонович помялся и без воодушевления предложил:

– Поешь чего-нибудь?

– Да мне Людка дала котлет полкило.

У Алика вырвалось:

– Есть кулебяка Юрыча. – Тут же она мысленно обругала себя: зачем вылезла? Конечно, он сделает выводы в свою пользу.

Решив: «Довольно общения! пусть катится!» – пошла принять ванну. Вымылась, побултыхалась в воде, обдала себя душем, прислушиваясь: ушёл он, наконец, со своими коробками? Вновь наполнив ванну, нежилась в ней, вспоминала, как директриса вчера пообещала лучшие её работы направить в Москву. Но, может, это только лесть, больше – для ушей профессора? Жёны начальников в восхищении от костюмов, но у Алика есть противники, а сколько недоброжелателей...