Джеймс Клавелл - Благородный Дом. Роман о Гонконге.

Нужно было вставать, когда почти весь мир ещё спал, чтобы промчаться галопом в полумраке: само это действо, и восторг от него, и скорость, и опасность прочищали голову.

Данросс сплюнул, чтобы избавиться от тошнотворно-сладкого привкуса, который появляется, когда ты не первый. «Ещё и лучше, — думал он. — Я мог бы одержать верх над Ноубл Стар сегодня, но я и так был первым, не на прямой, так на повороте».

На песчаной дорожке разминали других лошадей: одни выходили на круг, другие покидали его. Кучками стояли, беседуя, владельцы лошадей, тренеры и жокеи, а мафу — конюхи — прогуливали скакунов с наброшенными попонами. Мимо прошла легким галопом Баттерскотч Лэсс, великолепная кобыла Ричарда Квана — белая звездочка на лбу, изящные щетки, — и жокей, сидевший на ней как влитой, смотрелся очень неплохо. На противоположной стороне ипподрома породистый жеребец Горнта, Пайлот Фиш, рванул галопом за Импейшнс, ещё одной лошадью из конюшни «Струанз». Эту новенькую, молодую, ещё не участвовавшую в соревнованиях кобылку приобрели недавно, на первой выставке этого сезона. Данросс критически оглядел её. «Выносливости не хватает. Вот пройдет сезон-другой, и будет видно». Пайлот Фиш пронесся мимо неё, кобылка в испуге метнулась в сторону, а потом полетела в погоню, но жокей сдержал лошадь, приучая переходить в галоп по воле седока.

— Ну так что, тайбань? — обратился к Данроссу его тренер, крепкий как железо русский эмигрант, с задубевшим лицом и седеющей шевелюрой. Ему было уже около семидесяти, и он работал на «Струанз» третий сезон.

— Так и что, Алексей?

— Значит, дьявол вселился в вас, и вы дали ему шпоры, и видели, как рванулась вперед Ноубл Стар?

— Ноубл Стар любит померяться силами. Она такая, и все это знают, — спокойно ответил Данросс.

— Да, но я предпочел бы, чтобы сегодня об этом вспомнили только я и вы, а не… — Невысокий мужчина махнул мозолистым большим пальцем в сторону зрителей и ухмыльнулся. — А не каждый viblyadok в Азии.

Данросс ухмыльнулся в ответ.

— Слишком много ты подмечаешь.

— Мне и платят за то, что я слишком много подмечаю.

Алексей Травкин мог обскакать, перепить и обставить в работе человека вполовину моложе. Среди других тренеров он держался особняком. И о своем прошлом с течением лет рассказывал разное — как и большинство тех, кто, пережив великую смуту российских, а затем китайских революций, теперь кочевали по разным уголкам Азии в надежде обрести покой, найти который им было не суждено.

Алексей Иванович Травкин покинул Россию и попал в Маньчжурию, в Харбин, в 1919 году. Потом перебрался южнее, в международный сеттльмент Шанхая [148] Существовавшие в Шанхае со времени «опиумных войн» британская и американская торговые концессии объединились в 1863 г. и образовали международный сеттльмент Шанхая, который управлялся по законам, отличным от китайских. , где стал участвовать в скачках и побеждать. Прекрасный наездник, он знал о лошадях больше, чем большинство людей знают о самих себе, и вскоре стал тренером. Когда в сорок девятом вновь случился исход, он бежал на юг, на этот раз в Гонконг, где прожил несколько лет, а потом двинулся ещё южнее, в Австралию, которую объездил вдоль и поперек. Но Азия манила его, и он вернулся. У Данросса в то время не было тренера, и он предложил Травкину конюшню Благородного Дома.

— Я берусь, тайбань, — тут же сказал Травкин.

— Но мы ещё не говорили о деньгах.

— Вы джентльмен, я тоже. Вы будете платить мне больше всех из соображений престижа — и потому что лучше меня не найдете.

— Не найду?

— А с чего бы ещё вам предлагать мне работу? Вам тоже не нравится проигрывать.

Прошлый сезон был хорошим для них обоих. Первый оказался не очень. Оба понимали, что наступающий сезон станет настоящей проверкой. Скакавшая мимо Ноубл Стар красиво перешла на свободный бег.

— Что насчет субботы? — спросил Данросс.

— Она будет стараться.

— А Баттерскотч Лэсс?

— И эта тоже. Как и Пайлот Фиш. Как и все остальные — во всех восьми заездах. Расклад получается очень необычный. Нужно будет крайне внимательно следить за участниками.

Данросс кивнул. Он заметил Горнта, который беседовал у круга почета с сэром Дунстаном Барром.

— Я буду очень расстроен, если проиграю Пайлот Фишу.

Алексей усмехнулся, заметив с иронией:

— В таком случае вам лучше выступать на Ноубл Стар самому, тайбань. Тогда, если положение будет угрожающим, вы сможете оттеснить Пайлот Фиша на ограду или хлестнуть жокея плетью по глазам. А? — Старик взглянул на него. — Вы ведь так и поступили бы с Ноубл Стар сегодня, будь это скачки?