Джеймс Клавелл - Благородный Дом. Роман о Гонконге.

Конечно же, это роман. Имена персонажей и названия компаний в нем вымышлены и не имеют отношения к реальным людям или компаниям, составлявшим или составляющим часть Гонконга или Азии.

Я хочу также сразу принести извинения всем янь — всем людям Гонконга за то, что видоизменил их прекрасный город, вырвал отдельные эпизоды из контекста, придумал людей и место действия, названия улиц и компаний и все, что произошло. То, что, надеюсь, может показаться реальным, на самом деле никогда не существовало, потому что, честное слово, все вымышлено…

23:45

Его звали Иэн Данросс. Пробиваясь на своем старом спортивном «эм-джи» сквозь стену тропического ливня, он осторожно свернул на углу Дирк-стрит, что идет вокруг Струан-билдинг на набережной. Ночь была темная и ветреная. На улицах колонии — и здесь, на острове Гонконг, и в Коулуне [1] Коулун (кит. Цзюлун — букв, девять драконов) — полуостров на юге материковой части Гонконга. — Здесь и далее примеч. перев. , на другой стороне бухты, и на Новых Территориях [2] Новые Территории (кит. Синьцзе) — часть территории Гонконга севернее полуострова Коулун и южнее реки Шэньчжэнь и близлежащие острова, переданные Китаем Великобритании в аренду на 99 лет в 1898 г. , части материкового Китая, — почти никого. Все задраено в ожидании тайфуна «Мэри». В сумерках на мачту подняли предупредительный сигнал «номер девять» [3] Гонконгская обсерватория дает предупредительный сигнал о тропическом циклоне, когда его центр расположен в 800 км. Сигналы представляют собой набор цифр, символов и огней. В 1960-х гг. в различных точках Гонконга сигналы поднимали на мачтах 42 сигнальные станции. Сигнал № 9 предупреждал, что штормовой ветер усиливается или ожидается его значительное усиление. , и ураган, который бесчинствовал в тысячах миль к югу, уже давал знать о себе порывами ветра, налетавшими со скоростью от восьмидесяти до ста узлов. Дождь хлестал почти горизонтально по крышам и склонам холмов, где в скопищах лачуг, построенных из подручного материала, ютились десятки тысяч беззащитных поселенцев.

Данросс притормозил. Впереди ничего не было видно. Стеклоочистители не справлялись с потоками дождя, а ветер терзал брезентовый верх машины и боковые стекла. Потом на какой-то миг ветровое стекло очистилось. Впереди, в конце Дирк-стрит, обозначилась Коннот-роуд и прайя — набережная. За ними виднелись волноломы и приземистая масса паромного терминала «Голден ферриз». Ещё дальше, на просторе хорошо защищенной гавани, надежно укрытые, стояли на всех якорях полтысячи судов.

В отдалении припаркованную на береговой линии машину раздавила покинутая уличным торговцем палатка, которую буквально оторвало от земли и швырнуло на автомобиль порывом ветра. Затем и машину, и палатку понесло дальше, и они исчезли из виду. Сильные руки Данросса крепко сжимали руль. Его «эм-джи» то и дело сотрясался под порывами ветра. Хоть и не новый, он был в хорошем состоянии: мощный двигатель и безупречно работающие тормоза. Данросс чуть сбавил ход, ощущая ровное биение сердца, — милое дело этот шторм! — медленно заехал на тротуар вплотную к зданию, чтобы укрыться за ним, и вышел из машины.

Светловолосый и голубоглазый, в свои тридцать восемь он был сухощав и подтянут. Старый дождевик и кепи успели вымокнуть под дождем, пока он быстро шёл по боковой улочке и сворачивал за угол, торопясь достичь главного входа в двадцатидвухэтажное здание. Над огромной дверью его встретил герб Струанов, на котором переплелись красный шотландский лев и зеленый китайский дракон [4] Лев и дракон были частью герба Гонконга с 1959 по 1997 г. . Собравшись с духом, он поднялся по широким ступеням и вошёл.

— Добрый вечер, мистер Данросс, — приветствовал его швейцар-китаец.