Дмитрий Калюжный - Житие Одинокова

— Говорите, говорите, Юлиан Петрович.

— Не умею этого. И ещё скажу, есть такое, о чём я не только что вам, но и Господу на страшном суде не скажу. Мой грех. Гореть мне в геенне…

— Ну так скажите!

— Нет. Это никак невозможно.

— Эх, — завздыхал Василий. — Эх… Нельзя ничего плохого в душе оставлять. Всё надо высказать в вещном мире, ибо Там — поздно будет. Вот что. Есть у меня блокнот, есть и карандаш. Вы вашу страшную тайну запишите, мне в руки дайте, а потом мы этот листочек сожжём.

— Но вы читать не будете?

— Нет, не буду.

— Тогда согласен…

В сентябре командарм 30-й армии Лелюшенко вывел их истрёпанную в боях дивизию в резерв Калининского фронта. Старший лейтенант Одиноков был снят с роты, ему поставили задачу прибыть в Старицу и возглавить вновь формируемый батальон.

В кадры тыловых частей, войска связи, авиацию активно набирали женщин в замену мужчинам, которых отправляли красноармейцами в стрелковые подразделения. Именно такие «тыловики» должны были войти в новый батальон, который насчитывал пока меньше сотни человек. Но уж этот костяк, сержанты и старшины, были опытные, обстрелянные люди — с некоторыми из них Василий воевал последние несколько месяцев. Зато заместителем ему назначили лейтенанта Олега Полувидова, вчерашнего политработника средних лет, в военном деле человека никчёмного.

— Очень, очень рад, — широко улыбаясь, сказал он Василию при первой встрече, явно желая понравиться. — Буду счастлив работать с таким опытным комбатом, как вы.

— Не могу скрыть от вас правду, — ответил Василий. — Как комбат я совсем неопытен.

Затем он быстро Полувидова опросил, выяснил степень его подготовки, рекомендовал кое-какую литературу и решил в дальнейшем сам с ним позаниматься. Правда, Олег оказался незаменимым в налаживании контактов на любом уровне. Втирался в доверие мгновенно. Поостерёгшись назначать его командиром роты, Одиноков стал использовать заместителя как добытчика: всю первую неделю Полувидов мотался в Иванищи и Калинин то на вещевые, то на продовольственные или оружейные склады. Сам Василий комплектовал ремонтные и медицинские подразделения, вообще решал кадровые проблемы. Первым делом написал рапорты с просьбой откомандировать к нему Сырова и других знакомых ему командиров, пребывающих в резерве. Здесь он преуспел не во всём, но хотя бы Сырова обещали точно прислать. Бывший жулик, старший сержант уже два месяца находился на командирских курсах.

Другой важной заботой стали помещения. Батальону предоставили заброшенную церковь и трапезные палаты бывшего монастыря, которые в последние годы использовали для чего угодно, но не для проживания людей. Выявив среди подчинённых нескольких былых строителей, одного даже с высшим образованием, Василий, разбив боевой коллектив на бригады во главе с этими строителями, затеял перестройку с разделением высокой трапезной на два этажа и выгородкой служебных помещений.

Железной дороги в Старице не было, встречать прибывающие группы приходилось в Калинине. Обычно за ними ездил старшина Завидов, но иногда, когда ждали офицеров, ездил Василий. Он формировал роты и взводы, организовал учение новых бойцов. Здешние ландшафты служили прекрасным полигоном для учёбы: река — то с пологими, то с высокими берегами; земляные валы; высокий холм, где когда-то стоял местный кремль; развалины зданий.

Полувидов добыл чугунные печи, правда без труб, и бойцы как раз их сгружали, когда на попутной машине приехал младший лейтенант Сыров.

Василий обрадовался:

— Как вы нас нашли, Николай Иванович? Почему не сообщили? Я бы встретил.

— Ещё чего! Чтоб такой человек, как вы, встречал такого, как я!

С собой Сыров привёз патефон.

— Это ещё откуда? — удивился Василий.

— А, неважно, — ответил Сыров с хитрой ухмылкой. — Всё равно оно там без толку валялось. Пластинок-то нет.

— Сыров! Опять за старое?

— Да не, ну что вы, Василий Андреевич. Дамочка была одна… Подарила.

Первая декада сентября у лётчиков-истребителей Гвардейского подразделения ознаменовалась большими ожесточёнными воздушными боями и блестящей победой…

Первый день боевой 10-дневки над линией фронта ознаменовался блестящей победой Гвардейцев. По одному «Мессеру» сбили отважные лётчики-истребители Ефимов, Сухов, Теплов, Буряк и Хаметов, 2 «Мессершмитта-109» Гвардейцы сбили в группе, а Усыченко в паре с Буряком сбили один «Юнкерс-88»…