Дмитрий Калюжный - Житие Одинокова

От 11 мая 1942 года

Москва, Кремль

1. Прекратить с 15 мая 1942 года массовую ежедневную выдачу водки личному составу войск действующей армии.

2. Сохранить ежедневную выдачу водки только военнослужащим частей передовой линии, имеющим успехи в боевых действиях против немецких захватчиков, увеличив норму выдачи водки военнослужащим этих частей до 200 гр. на человека в день.

Для указанной цели выделять водку ежемесячно в распоряжение командования фронтов и отдельных армий в размере 20 % от численности войск фронта-армии, находящихся на передовой линии.

3. Всем остальным военнослужащим передовой линии выдачу водки по 100 гр. на человека производить в следующие революционные и общественные праздники:

в дни годовщины Великой Октябрьской социалистической революции — 7 и 8 ноября, в день Конституции — 5 декабря, в день Нового года — 1 января, в день Красной Армии — 23 февраля, в дни Международного праздника трудящихся — 1 и 2 мая, во Всесоюзный день физкультурника — 19 июля, во Всесоюзный день авиации — 16 августа и в Международный юношеский день — 6 сентября, а также в день полкового праздника (сформирование части).

4. Постановление Государственного комитета обороны № 562с от 22 августа 1941 года отменить.

— А родились вы где? — спросил Василий.

— В Талицах под Москвой, — ответил Юлиан Пасечный. — Потом переехал в Москву.

— Как же я вас не помню?

— Вы, наверное, совсем были маленьким.

— Нет, я был подростком, когда мы там поселились. И учился в школе, где вы работали истопником.

— Я в классы не поднимался. Ночевал в подвале. Да и проработал там недолго.

— Да, вы говорили, что пошли в Метрострой… И переехали в общежитие?

— Да.

— В каком году?

— В 1934-м. Или в следующем.

— Тогда я и не мог вас там встречать.

— А вот я спросить вас хочу. Можно ли?

— Конечно можно.

— Как так: мы берём деревню, убитых у нас немерено, а немцев погибших — вроде и нету? Я давно заметил. Почему так?

— Это дело простое! Они, Юлиан Петрович, покойников своих прячут.

— Вона как!

— Да, сразу же. Мы только провели артналёт перед атакой, а у них специальные люди уже трупы собирают, в машину грузят и увозят. Или, если время есть, закапывают.

— Вона как!

— Мы однажды взяли село — яма есть, трупов нет. А у нас «язык». Он и рассказал, что яму загодя роют. В тот раз зарывать им некогда было и увезли живых и мёртвых в одних машинах.

— Вот нехристи.

— Это специально, чтобы наши бойцы думали, будто немцы не погибают.

— Вона как!..

…Ещё в конце января 1-ю Ударную армию отвели в резерв Ставки. Основные силы армии собрали у Клина, но стрелковая бригада, в том числе бывший Коммунистический полк, передали в состав другой армии, и они продолжили бои.

Подразделения бригады, конечно, пополнили. С этим пополнением в Васину роту пришёл красноармеец Юлиан Пасечный — мужчина в возрасте, но малообразованный. Он оказался «земляком» Одинокова: какое-то время жил на той же улице в Москве и даже работал в школе. Василий зазвал его к себе, расспрашивал о новостях Москвы: сколько народу вернулось, каковы бомбёжки, как там с едой и мануфактурой. Пасечный всё ему добросовестно рассказывал.

Их часть стояла теперь на границе Калининской и Смоленской областей, среди лесов, болот и рек. Наступать не удавалось. В атаку ходили ежедневно, как на работу в шахту Метростроя, и точно так же прогрызали за «рабочий день» лишь несколько метров. Клали сотни жизней то за рощицу из пяти деревьев, то за один какой-то разрушенный домик.

Однажды Василий «увидел» внутренним взором своим, что завтра сложит свою головушку его земляк, Юлиан Пасечный…

— Вы, Юлиан Петрович, прожили большую жизнь, — заметил Василий.

— Да не, ну… — засмущался Пасечный.

— Всё же не мальчик уже. Много у вас было всякого, и раздумий, и бед.

— У нас жизнь простая, товарищ лейтенант.

— Давайте без званий, мы же договорились.

— Спасибо вам, товарищ… Василий Андреевич. Вот вы со мной по-настоящему. А так у нас что, анекдоты и охальство. А ведь под смертью ходим. Страшно.

— Почему страшно? Расскажите.

— Как рассказать про такое? Страшно не что грешил, а что не каялся.