Леонид Сергеев - Летние сумерки

Нам выделили вполне приличную комнату с двумя аккуратно застеленными кроватями. Перед сном мы выпили в баре по чашке кофе и проконсультировались у Геннадия насчет маршрута. Он подробно объяснил и добавил:

— Туристы из разных городов и всех возрастов. Бывают постарше… — он хотел сказать «вас», но осекся и тут же вывернулся: — Бывают семейные, но детей до шестнадцати лет на маршрут не пускаем… Две трети в группе, как правило, девушки. Недавно, умора, объявились две девицы… в положении. Одна на пятом месяце, другая на шестом. «Вы что, с ума сошли?» — говорю им, а они — «пройдем!». Ну, конечно, снял их с маршрута… А некоторые покупают путевки, потому что в них указан отдых у моря. Приедут сюда и, как узнают, что топать по горам семьдесят пять километров, поворачивают назад и поездом через Белореченск вокруг гор добираются до моря.

— Семьдесят пять километров?! — растерянно переспросил я, прикинув наши не такие уж неисчерпаемые силы.

Мы с Игорем предполагали пройти не более тридцати.

— Но на карте есть автодорога, — недоуменно вставил Игорь.

— Хм, дорога, — Геннадий рассмеялся. — От следующей турбазы ходят лесовозы километров десять, а дальше тупик.

Укладываясь спать, мы с Игорем не проронили ни слова — предстоящий трудоемкий поход вселял некоторое уныние.

Проснулись от хриплого голоса, в рупор созывали всех на зарядку. Выглянув из своей обители, мы изумились красоте пейзажа: турбазу обрамляли каштаны с гроздями колючих плодов и высоченные белесые платаны, восходящее солнце золотило верхушки лесистых гор. Ополоснувшись под умывальником, мы налили в столовой термос чая и плотно позавтракали из запасов, которыми обзавелись еще в Москве.

Через час туристы собрались на линейку. Геннадий, уже в спортивном костюме, подтянутый и серьезный, отчитал нескольких туристок, у которых до утра остались местные сердцееды, дал последние наставления группе, уходящей в тренировочный поход, и объявил, что инструкторы могут начать «минуту прощания».

Мы думали, туристы пожелают друг другу счастливого пути, но вдруг услышали, как они хором стали выкрикивать:

— Чтоб вам ноги промочить! Не добраться до приюта!

— Чтоб вас осы покусали! Забодали туры!

— Чтоб вам руки поломать! Не увидеть моря!

— Чтоб вам в речке утонуть, заблудиться в чаще!

Группы устроили некий спектакль. Только теперь я заметил, что на турбазе во всем ощущалось присутствие юмора: на клумбе дощечка: «Не правда ли, красиво? Не стоит топтать, верно?», у бара щит: «Если вы не любите душистый крепкий кофе, прохладительные напитки и музыку, к нам не заходите». И повсюду: на корпусах столовой и душевой виднелись надписи, вроде такой: «Тот, кто не улыбается хотя бы один раз в день, нам не товарищ».

И я вспомнил наши московские улицы, надписи на газонах: «Не ходить!», «Не лежать!», «Штраф!». В овощном магазине: «Не ешь немытое — зараза!». На столбе электропередачи — череп с костями, а пониже: «Не влезай, убьет!». А здесь, около рубильника, наоборот, кто-то нацарапал: «Влезай, если надоело жить!».

Но экипировка туристов оставляла желать лучшего: кондовые палатки, тяжелые широченные штормовки, не рюкзаки, а мешки для картошки. И все защитного цвета, словно люди отправляются не на отдых, а на фронт. В который раз я подумал: «И когда наша промышленность начнет выпускать легкое, яркое снаряжение?». Вспомнил польские и немецкие палатки, австрийские рюкзаки, японские куртки, которые встречал у московских туристов, и вздохнул…

Когда туристы закончили напутствия, Геннадий подал команду:

— А теперь подошли к рюкзакам.

Смеясь, перекидываясь шуточками, туристы надевали рюкзаки, выстраивались в цепочку.

Мы сели в автобус с группой, отъезжающей на турбазу, где начинался маршрут, и оказались самыми пожилыми среди туристов, но молодые люди, казалось, и не замечали возрастной дистанции между нами, запросто выспрашивали, откуда мы и кто, и бывали ли раньше в горах, угощали яблоками, приглашали на турбазе сыграть в волейбол. Мы улыбались, на все смотрели бездумно и радостно — новизна происходящего вселяла юношеский пыл, дух скитальчества, всякого рода чудачества.

День начинался жаркий, автобус трясся и раскачивался на каменистой дороге. Шофер, парень с гладкой прической, оказался не только классным водителем, но и прекрасным гидом — за пятьдесят километров пути успел поведать чуть ли не всю историю края. Каждый раз, когда мы проезжали мимо какой-либо достопримечательности, он притормаживал и со знанием дела рассказывал о событиях, которые здесь происходили в прошлом: о поселениях казаков, о князьях, о таинственных болезнях, опустошавших целые селения, о подвигах горных стрелков во время войны. В его рассказах реальность переплеталась с вымыслом, но он искусно расцвечивал нашу поездку. Закончив очередной рассказ, оборачивался в салон: