Алекс Тарн: Записки кукловода

Вот теперь уже действительно всё. Нет-нет, подождите. Как-то уж больно сладко получается. Давайте, может быть, прочертим эту коротенькую резкую складку у рта… вот так… нет, поглубже. Ну вот… А чтобы ей не было скучно, складке, пусть будет еще этот жест, которым она прижимает к горлу правую руку, словно защищаясь, а то и наоборот, раздумывая, задушить ли саму себя немедленно или несколько повременить. Но это совершенно неважно, что именно она там себе думает, важно же то, что в этот момент она удивительно похожа на растрепанную речную иву или на расхлюстанный ветром цветок, с этой рукой-стеблем, с этой рукой-стволом и покачивающимся сверху усталым, усталым, усталым лицом.

А чтобы вы не спрашивали, откуда я это вдруг взял иву на своем столе, то вот они вам, пожалуйста: и ива, и цветок, и ветер. Теперь, после того, как я построил ее, все эти второстепенные персонажи и декорации даются легче легкого. Я просто смотрю на нее и вижу иву, цветы, ветер… и строю, строю — быстро и безошибочно.

— Вот тебе целый мир, слышишь? Эй!..

Нет, не слышит. А может, слышит, но просто не хочет отвечать. И правильно делает: вы бы, к примеру, откликнулись на такое босяцкое «слышишь!.. эй!..»? Надо бы по имени, но имени у нее пока нет. Как бы ее назвать?.. Во всем, что касается имен, я, честно говоря, слабоват. Знаете, пусть будет Ив, вот что. Ив. По иве, первому существу, которое она мне напомнила.

— Эй, Ив!

Она оборачивается и смотрит на меня с этой своей улыбкой, и мне становится неловко от собственной неуклюжести. Я создал ее всего минуту назад, но уже не знаю, что у нее в голове… Куда она теперь пойдет? Что сделает?

— Эй, Ив, ты куда?

— Как это куда? — удивленно говорит она, слегка приподнимая брови. — В город, куда же еще…

Ах, да! Я же совсем забыл про город… Ну, это не беда, вот тебе город, Ив! Она кивает, поворачивается и, не глядя, протягивает назад руку, уверенная, что встретит мою. И я даю, и она, опершись на мое предплечье, осторожно пробует ногою неровные плиты мостовой, как пробуют воду.

— Подожди, Ив!

Но нет, она решительно отталкивается, и след ее пальцев на моем рукаве исчезает, торопясь за узкой ладонью. Догонит? Нет, куда там… Вон она, уже далеко, стоит на выщербленном тротуаре перед автовокзалом, и город обтекает ее серой неразличимой рекой.

Сзади шевелится вокзал, благоухая букетом своих лотков и сортиров, позвякивая криками и быстрыми, вполноги, диалогами, пришепетывая подошвами, вздохами спящих и одышкой опаздывающих. Время от времени в его недрах, сверху, как глас божий, зарождается грубый репродукторный рык. Тяжелый и нечленораздельный, он на несколько мгновений придавливает вокзальную суету и наглым жирным червяком высовывается на улицу. Ив прислушивается — может быть, все-таки, объявят посадку? Нет… на юге дожди, шоссе перекрыты… похоже, застряла она здесь до завтрашнего утра, как минимум. Снаружи прохладно. Она съеживается, подносит руку к горлу и застывает так, сгорбившись и опустив плечи. Вкрадчиво подкатывает такси. Шофер перегибается через сиденье; зубы его странно белеют в зеленоватой темноте салона — не иначе как улыбается:

— Эй, рыжая! Садись, довезу!

Ив отрицательно мотает головой, и таксист отваливает. На маленькой площади вечер перемешивает густые сумерки, как в миске, добавляя по вкусу ветра и пыли. В получившемся вареве медленными клецками вращаются автомобили, булькают автобусы, остро пахнет дизельным выхлопом. Ив вздыхает и пожимает плечами. А почему она, собственно говоря, не поехала с этим таксистом?

— Вот только куда, Ив?

— А какая разница? Что тут делать всю ночь на этом вокзале? Что я, привязана к нему, что ли? Вот возьму, да и смоюсь…

— А билет?

— А сдать билет.

— Вот так, просто, пойти и сдать?

— Ага. Вот так просто пойти и сдать. Жестко и непреклонно. И вообще, чем этот город хуже любого другого? Какого черта еще куда-то ехать?

Ив лезет в сумочку и достает смятую пачку сигарет.

— Гляди-ка, последняя… Верный знак. Самое время начать новую жизнь.

— Подожди, подожди, — вяло возражаю я без особой надежды. — Так не пойдет. Нельзя же так резко менять планы. Ты ведь все всерьез продумала. Еще пять минут назад ты намеревалась ехать на Юг. Там у тебя подруга, работа…

— Какая подруга? Что ты чушь-то мелешь… мы с ней едва знакомы. Работа? Можно подумать, что речь идет о банкирше-адвокатше! Тоже мне, синекура — официантка на пляже… Подносы таскать я смогу и в городе. Разве нет?