Тимур Зульфикаров - Земные и небесные странствия поэта

Отец, я знаю, что все дороги и тропы из Назарета идут к смерти моей…

И зачем рожденный для бесед с Господом должен идти к людям?.. Пророк должен беседовать с Богом, а не с народом…

— Чадо! вот змея мудра потому, что всем телом лепится, льнет, струится по земле… И не ползает далеко, а зиму и лето проводит в жилище своем.

А глупые птицы перелетные летят над землями и народами, и многие охотники убивают их.

Чадо! Сын мой! будь как змея, а не птица…

— Отец, но я возлюбил птиц…

Вот они!..

— Чад о! Чадо! Сын мой, Иешуа, Иисус, ты где?

— Абу, абу, отец, отец, опять я на крыше камышовой дома нашего, где землица для прохлады насыпана, и вот роза иерихонская взялась и поднялась тут.

Отец, тут я птиц кормлю, и голуби берут с руки моей прирученно.

А горлицы, и черные дрозды, и жаворонки хохлатые пугливы и клюют с землицы на крыше хлеб разбросанный мой, и пьют воду из двух кувшинов глиняных…

Отец, глядите, глядите — а весенние перелетные великие птицы, журавли и аисты, с ликующего аметистового неба слетают на малую крышу мою и плещутся крыльями усталыми, покрывая бедную крышу нашу…

— Чадо, чадо, гляди — и что птицы тысячелетние свои пути небесные оставили, и сходят с путей, и садятся на крышу нашу?

О, Боже!..

Сын, иль такое тепло, ласкание, любовь идут от ладоней Твоих, и птица кочевая, осторожная чует эту любовь, восходящую, как пар от вешней земли, и сходит с путей своих…

О, Боже!..

А потом человеки пойдут, сойдут с путей своих тысячелетних и пойдут за Тобой, Дитя, Чадо Авраамово, аки эти птицы смиренные…

О, Боже!

Но я не доживу, не увижу, не пойду за Тобой…

— Отец, отец, я так люблю гладить птиц по перьям их… Всегда я хотел погладить летящую птицу, иль стрекозу парящую, иль горлицу причудливую, затейливую, иль жаворонка по хохлатой головушке…

И вот птицы пришли на крышу мою, и я глажу их… И их множество крылатое, трепещущее, и тесно мне от птиц слетающих…

— Чадо! Сын мой! уже хлеб и вода кончились в доме нашем…

— Отец, но есть еще тайное, сладкое, дурманящее сирийское вино в медном хуме-кувшине вашем….

То вино, которое по римским законам дают осужденным на казнь на кресте, чтобы смирить муку их…

И мне будут давать…

Но этих слов Иосиф не слышит…

Нет. Слышит…

Иосиф смиренно опускает голову, и страждет, и шепчет неслышно, для себя:

— Мальчик, откуда Ты знаешь о кресте и вине крестном?

О, Боже! как хорошо, что я не доживу до тех дней, до того Креста, до того вина…

А Мария Матерь доживет… а жены сильней мужей… а я стар и не увижу…

О Боже!..

— Отец, отец, куда ушли вы?

Давайте дадим птицам крестное вино, и они станут пиаными и добрыми, как наш вечнопианый сосед Малх, служитель храмовый, книжник-соферим-"кипай".

Который блаженно закрывает глаза, когда проходят молодые жены и девы, иль накидывает на голову глухое покрывало, чтобы не соблазниться, не искуситься, и оттого слепо ударяется, тычется больно о стены домов и ограды острые, но не впускает в душу древний соблазн, поядающий грешных мужей и жен.

О.лучше избить слепое тело, чем искусить праведную душу.

Да, отец?..

Мальчик улыбается на крыше среди птиц несметных

— Отец, а вы соблазнились Матерью моей?..

И тут слезы явились в очах Дитя и в глазах отца.

— Абу, абу, отец, отец, не печальтесь, не клоните голову многоседую в жемчужных стружках, щепках плотника…

Отец, я знаю тайну.

В дальнем, дальнем поле у горы Сулем, где живут филины и куда не ходят даже пастухи со стадами своими, Ангел Господень поведал мне…

— Чадо Небесное, и я не знал, пока не увидел того Ангела…Мальчик, мальчик, как же Ты любишь всех живых на земле!..

С самого дня, как пошли Твои ножки по земле — Ты любишь всех…И как новорожденный теленок тычешься во все колени, упираешься во все подолы, как в соски млечной матери… И убегаешь со всеми караванами…

И я закрываю глухо двери, когда идут караваны…

Иль Тебе не хватает любви Матери и отца Твоих?

И сестер, и братьев Твоих?..

Иль Ты не наш?..

И во всяком прохожем муже — видишь отца…

И во всякой жене — матерь

Дитя любит всех и ждет любви от всех, а все равнодушно проходят мимо и далее любви.

Бог — это любовь ко всем человекам.

Чадо — и Ты пойдешь искать эту любовь…

И потому мать, отец, семья, дети, народ, земля, родина, дом, язык, родня, соседи — это сладкая пыль под босыми ногами Странника Апостола Любви…

Под Твоими ногами, Чадо…