Тимур Зульфикаров - Земные и небесные странствия поэта

Второй Всадник Русского близкого Апокалипсиса Всадник

русского бунта восстания восстанья всекровавого

Тут в этом грядущем океане крови все все все мы трусы грешные по горло искупаемся очистимся

отмаемся измаемся

И вот вот сорвутся с покорных ночных русских податливых холмов спящих

Эти перезрелые Святые русские Два Всадника Святого Воздаянья

И сойдясь сплетясь пойдут плясать витать крушить палить по Руси безбожной

эти кони! эти кровопляшущие застоявшиеся Два Всадника!

Гойда! Айда! Ай да Кони! ай да Всадники родимые родименькие долгожданные!

Ай ждут ай чаят Вас по деревням забытым русские безвинные старухи вдовы голодающие

Ай нынче Господь по немой пьяной Руси покорно умирающей Такими Конями Воздаянья

такими Всадниками Апокалипсиса разыгрался разгулялся разметался

расплескался как падучими звездами

Айда! Гойда!

Ай все звезды в русском августовском звездопадном небе собираются стекаются

В горящие летучие кресты кресты выстраиваются вытягиваются преображаются

И Два Последних Всадника вселенских вот вот сорвутся с валдайских холмов

холмов чудящих ворожащих под летучими падучими крестами

Но!

Чу!..

Но кроткий улыбчивый заезжий странник путник бездомник на жемчужном лунном

осиянном иерусалимском осле ослике осляти

Поднял кроткий перст перст Перст необоримый необъятный

И зачарованно улыбчиво Двум Исполинским Всадникам кишащим огнедышащим

молниевидным сойти сорваться в Русь с холмов с холмов враз притихших не дает

О!..

А небо русское а поле русское ночное святое блаженное все полнится все полнится

летящими алмазными осыпчивыми несметными ликующими ликовствующими

крестами из падучих звезд звезд звезд…

Господь! Ты где-то рядом! Ты везде! Ты в поле! в небе! Ты в душе!

Ты даже на жемчужном ослике Господь!

Господь!..

Я сплю сплю сплю и ночью и днем

Как будто всерусские всенеобъятные снега снега

Замели занесли запылили намертво бесследно мой одинокий ковчежец кораблец

во ледяных холомах дом дом дом

И погребли мою одинокую умученную одинокую жизнь жизнь дыханье лепетанье

упованье что ли застудили затравили в доме том том том

Ах вьюга вьюга навей навей мне напоследок в одеялах ли в сугробах тысячелетний

православный колодезь кладезь сон сон сон

В котором многие смиренные народы затонули занедужили занемогли да сгинули на дно

Аль Русь еще живая бьется в кладезе тысячелетнем как бадья наполненная, не водой а льдом

Ах я сплю? покоюсь? маюсь ли в ледяных сыпучих кружевах

Ах опять я сплю сплю то ли в постели то ли в переславльском что ли поле поле поле

Ах засыпанный я зачарованный сладчайшими ласкающими как длани младой матери

всеуморяющими всеусыпляющими русскими православными снегами серебрами кружевами

Ах чудится мне снится что ли Всадник смоляной врановласый

Али вран одинокий полевой сирота сел на его захожую голову печально многодальную

И блуждает оживает смоляными ледяными перьями аки власами полыхающими

А Всадник в поле вьюговейном неоглядном всеметельном ищет где Ему напиться да омыться

Да все проруби крещенские задернуты непроходимыми косматыми льдами

Да все избы православные забиты заброшены порушены покошены распяты

Да негде с русскими крестьянами помершими замерзшими в собственных избах

ковчежцах чайку с баранками напиться под приветными геранями

Ай бродит Всадник на ледовом беломраморном завьюженном осле

Да в сонных беспробудных холмах сыпучих алмазных витает летает перелетает

от холма к холму валдайскому

Ах Русь крещенская пустынная а кто увидит перекрестится во поле спящем

Когда увидит что Всадник на осле аки на птице возлетает

От холма к холму от одиночества летает

Да кто услышит на Руси на спящей что шепчет Всадник устами оснежёнными

О Русь! О необъятный Гефсиманский ледяной ой вьюговейный сад сад завороженный

С блаженными застывшими у ледяных лазоревых алмазных

лунок рыбарями лещатниками апостолами зачарованными…

Летом летом переспелым летом

У лазоревого кроткого прикровенного лесного таинника-озерца-ямины-бочажка

Я подружился с малахитовой трепетливой стыдливой стрекозой

И она прилетела и пылко доверчиво девственно спускалась смирялась садилась на мою ладонь

И глядела пылала на меня квадратными изумрудными неслыханными очами