Тимур Зульфикаров - Изумруды, рубины, алмазы мудрости в необъятном песке бытия

Ах, тут я слышу блеянье стада и стадо пахучее курчавое тугое входит под струи водопада

И волкодавы лакают воды хрустали водопада и радостно мокро лают и машут мне приветливо обрубленными ушами и хвостами призывая меня дышать и жить…

Ах, Господь, волкодавы лают в водопадах и манят меня даже обрубленными хвостами и ушами любят меня… улыбаются мне бугристыми мордами-ликами…

И оставляют меня жить на земле…

Жаль мне покидать морды блаженные любящие эти лики…

Ах старость — это волкодав с обрубленными ушами и хвостом — а лает радостно в водопаде и улыбается немо божественно…

О Господь мой!

И это старость моя радуется улыбается у водопада земного…

И стадо окружает меня… дышит в меня…

Ах Родина моя, где даже волкодавы улыбаются мне…

Что ж я забыл Тебя…

И вот стою средь стада…

Айййх!..

Айййх!..

Ах стадо тесное курчавое пахучее окружает меня у водопада

Томительное…

Лижет руки мои стадо… лижут ладони мои бараны и глядят отчими ласковыми янтарными глазами текучими…

Ах Господь мой всю жизнь я страдал от одиночества и вот бараны стадные лижут одинокие ладони мои мокрые от водопада

Вся жизнь моя была как одинокая горная арча ель на одинокой вершине и только орлы парящие — друзья арчи одинокой

А тут бараны обступают меня теплом животным парным своим любовью своей немой… пахнет бараньим семенем более чем запахом весенних жгучих трав…

О Аллах… запах сей похож на дух человечьего семени…

О Боже… не из одних ли семян лепил возводил нас Творец Наш?..

О Творец наш — и человеков и баранов…

И человеки умирают от одной болезни и имя ее — одиночество, а бараны мудры и бредут по земле в стаде и подпирают друг друга

И потому бараны не боятся смерти ибо знают что стадо родное блеющее — бессмертие их

А человеки страшатся смерти потому что ушли от стада своего

Ушли от человеков

И я одинок бреду в Фанских горах, и я одинок нем как эти горы, и водопады, и реки, и травы…

И страшусь смерти хотя уже алчу ее…

Много яств я перевидел а этого еще сладострастно не вкушал

Много страстей пережил а этой страсти а этой блаженной последней судороги жизни еще не знал…

И тогда я глажу баранов и волкодавов по внимающим мордам ликам их, и вдруг читаю им свои стихи, которые давно не читал человекам, забывшим о поэзии и мудрости…

И я читаю баранам и волкодавам свои одинокие стихи и добавляю:

…И потому бараны и волкодавы — звездопады любят…

И стадо внимает мне… чует меня и благодарно лижет мне ладони…

Тут является чабан-локаец с широким каратагским ножом в руках

У него глаза камышового кота — желтые роящиеся быстрые

Он поет:

— Дервиш хочешь барана? Любого бери…

Баран любит мой нож… Все бараны мечтают о моем сладком ноже…

Бараны любят смерть текучую кровь любят…

Баран любит когда кровь из него струится от сладкого ножа моего…

А меня зовут Дарий Бахрам-Гур Сасанид… я из царей…

А теперь цари стали пастухами…

Раньше я проливал кровь человеков — а теперь — кровь овец…

Таков замысел Аллаха… Таковы вращающиеся Колеса Четки Аллаха…

Я гляжу на чабана…

Какое-то спелое золотое безумие пляшет в его очах бездонных… сладость убиенья… сладость смерти что ли в очах пчелиных медовых его…

Дивной дикой красоты афганский козел встав на две ноги пьет из водопада…

В нем — смесь козла, снежного барса, быка, павлина и орла…

Творец явно перемешал перепутал в этом козле разных зверей и птиц…

Чабан немо улыбается и поет:

— Хочешь этого козла? Из него самая душистая ханская шурпа-суп…

Нынче только правители и олигархи едят эту шурпу-«серку»…

Дервиш ты великий мудрец… Хаким!.. Табаррук!..

Таких на таджикской земле не рождалось шестьсот лет… после мавлоно Руми…

Ты идешь по его следам…

Но через шестьсот лет все узнают о тебе…

Но Аллах знает о тебе…

И я узнал тебя…

Ты нищий, как и мой народ, и потому народ любит тебя, потому что только нищий поэт может сказать о нищем народе…

А чабан — мудрец, а все чабаны пастухи — мудрецы, ибо беседуют только с баранами, звездами, реками, деревьями и Творцом их…

Ах, чабан, никогда я не смирюсь с тем, что этот красавец козел закипит в казане, и мы будем хлебать сладостно тело его!.. красоту его будем поедать…