Джоди Пиколт - Жестокие игры

Какую мысль вы хотели донести до читателя вашим романом?

— Что ложь часто бежит быстрее правды и что грань между ними слишком тонкая. Что часто мы в людях ошибаемся.

Создается впечатление, что в ваших романах превалирует родительский — особенно материнский — опыт. Насколько рождение детей повлияло на вас как на писателя, насколько изменилось ваше мироощущение, стали ли вы больше сопереживать героям своих произведений?

— С формальной точки зрения рождение детей повлияло на мое умение писать на ходу — тебя постоянно отвлекают вопросами о написании того или иного слова, делятся радостью от полученной оценки, просят прийти на родительское собрание, а потом приходится опять начинать с того места, где тебя отвлекли. Но прежде всего дети позволяют мне радоваться каждый день. Кажется, что когда проводишь с детьми целый день, то знаешь их как свои пять пальцев. Тем не менее дети каждый день удивляют меня, ставят в тупик, а то и просто поражают. Я открываю в себе такие грани, о которых до их рождения даже не подозревала: терпение, жесткость, гордость. Дети — это постоянное открытие, особенно когда ты наивно полагаешь, будто все знаешь. Эту мысль я анализирую в «Жестоких играх», как и во многих своих книгах.

Во многих ваших произведениях любовь выступает спасительной благодатью, иногда единственным спасением. Вы полагаете, что любовь всепобеждающая?

— Не смейтесь, но часто, когда я пишу о любви, то представляю себе белку-летягу. Бельчонок, сидящий на ветке, дважды подумает, прежде чей перепрыгнуть на соседнее дерево, растущее метрах в двух. В любви то же самое: наступает момент, когда мы закрываем глаза и отбрасываем все доводы разума в надежде, что Бог или некие высшие силы подхватят нас на том краю. Либо нам повезет… либо мы набьем шишки или разобьемся о землю. Джек и Эдди — два героя, которым досталось от жизни. В «Жестоких играх» трудность заключалась в том, чтобы между людьми, которые однажды уже все потеряли, когда попытались полюбить другого человека, зародились какие-то чувства. Как заставить человека, который однажды обжегся, вновь сунуть руку в огонь?

Наверное, я неисправимая оптимистка, но я считаю, что любовь обладает такой же избирательной амнезией, как и процесс родов (женщина напрочь забывает о боли, пока вновь не оказывается в родзале). Поэтому мне кажется возможным, что между такими людьми, как Джек и Эдди, у которых есть все причины стать затворниками, возникнет чувство. Если любовь и не всепобеждающая, то уж точно обладает способностью излечивать душевные раны, если человек готов закрыть глаза и еще раз прыгнуть наудачу.

Есть ли в ваших романах автобиографические герои? Списаны ли какие-либо характеры с ваших знакомых или все герои — лишь плод воображения?

— Я никогда не «вписываю» в книгу знакомых людей, потому что мои герои — целостные личности и наделять их характером уже существующих людей означало бы обманывать и тех и других. Тем не менее я часто наделяю своих вымышленных героев некими чертами характера или внешности своих родных и знакомых, иногда использую даже разговоры между моими друзьями или родственниками, когда это к месту. Если ты мой родственник или знакомый, все, что ты делаешь или говоришь, — игра по правилам. Например, в «Жестоких играх» Уэс пытается соблазнить Эдди: «Как ты по утрам любишь яйца?», и она дает довольно остроумный ответ: «Неоплодотворенными!» Это я услышала у нас дома за воскресным ужином. Мы обсуждали самые провальные фразы для того, чтобы познакомиться с девушкой, и мой приятель Эйден предложил эту — она мне показалась очень смешной, и я решила использовать ее в романе.

Расскажите нам немного о процессе творчества. Перед тем как сесть писать, вы намечаете основную линию, или сюжет развивается по мере создания книги? Как вы справляетесь с творческим тупиком?

— Я часто знаю, чем закончится книга, еще до того, как сесть писать, — особенно такой роман, как «Жестокие игры», где в конце ожидает большой сюрприз. Приходится на протяжении всей книги оставлять подсказки, чтобы читатель, перевернув последнюю страницу, мог признаться самому себе: «Ну, разумеется, я так и знал!» Однако в процессе написания книги я каждый раз сама себя так или иначе удивляю. В «Жестоких играх» таким сюрпризом явилась история Эдди и Чарли — я на самом деле не знала о ней, пока не начала печатать их последний диалог.

Как правило, я начинаю с идеи (например, перечитала «Суровое испытание»). Потом набрасываю обертку, пока не почувствую, что есть история, с которой уже можно работать, а затем выясняю, многого ли я не знаю. На этом этапе начинается исследование: я либо встречаюсь со специалистами и получаю информацию из первых рук, либо начинаю читать специальную литературу и прочесывать Интернет. Когда я чувствую, что могу описывать героев со знанием дела, то решаю, от чьего лица вести повествование. И не позволяю себе садиться за книгу, пока в первом абзаце у меня не появится убийца.