Джоди Пиколт - Жестокие игры

— Ты победил, — уступила Эдди. — Я только предупрежу Делайлу, куда ухожу.

Не успела она дойти до кухни, как появился Джек с ее курткой. Увидев в зале посторонних, он побледнел и втянул голову в плечи.

— Делайла велела принести вам куртку, — пробормотал он. — Она сказала, что ничего страшного не произойдет, если вы немного прогуляетесь и отдохнете от работы.

— Ох, спасибо. Хорошо, что ты пришел. Я хочу познакомить тебя с Дарлой.

Дарла протянула руку, но Джек свою не подал.

— Очень приятно, — сказала Дарла.

— А это Уэс, — бросила Эдди, натягивая куртку. — Ладно. Давайте покончим с любезностями. Дарла, передашь Делайле, чтобы она в восемь уложила Хло?

Похоже, никто ее не услышал. Дарла, пройдя за стойку, сделала громче телевизор, Уэс искоса поглядывал на Джека, который, казалось, пытался вжаться в трещины на линолеуме.

— Мы раньше не сталкивались? — поинтересовался наконец Уэс.

Джек втянул голову в плечи, не решаясь встретиться с ним взглядом.

— Нет, — ответил он и принялся тереть стол. — Не думаю.

Дело не в том, что Уэс Куртманш был таким уж ужасным, — он просто не подходил Эдди, однако ни ее слова, ни поступки не могли убедить его в этом. Через двадцать минут свидания с Уэсом Эдди поняла, что она стучится в запертую дверь.

Они прогуливались по городу, попивая из стаканчиков горячий шоколад. Эдди поглядывала сквозь деревья парка на светящиеся окна закусочной, которые напоминали праздничные подсвечники.

— Уэс, — в шестой раз сказала она, — мне действительно нужно идти.

— Три вопроса. Всего три крохотных вопросика, чтобы я лучше тебя узнал.

Она вздохнула.

— Хорошо. Но потом я уйду.

— Дай мне минутку. Я должен удостовериться, что они правильные. — Они уже завернули за угол парка, когда Уэс снова заговорил. — Почему ты осталась в закусочной?

Вопрос удивил Эдди, она ожидала чего-то более остроумного. Поднимающийся из стаканчика пар окутывал ее лицо пеленой таинственности.

— Наверное, потому, — медленно сказала она, — что мне некуда было ехать.

— Откуда ты знаешь, если всю жизнь занимаешься только закусочной?

Эдди покосилась на него.

— Это уже второй вопрос?

— Нет, первый, подпункт «б».

— Трудно объяснить это человеку, который никогда не работал в закусочной. Ты привязываешься к любовно созданному тобою месту, куда люди могут прийти и чувствовать себя как дома. Привыкаешь наблюдать за Стюартом и Уоллесом… или студентом, который в дальнем углу каждое утро читает Ницше. Или к тебе и другим полицейским, которые заглядывают сюда выпить чашечку кофе. Если я уеду, куда все будут ходить? — Она пожала плечами. — В некотором роде эта закусочная — единственный дом, который знает моя дочь.

— Но Эдди…

Она откашлялась, не дав ему закончить фразу.

— Второй вопрос?

— Если бы ты могла быть кем угодно, кем бы ты была?

— Мамой, — после секундной заминки ответила она. — Я была бы мамой.

Уэс свободной рукой обхватил ее за талию и улыбнулся. Его зубы казались такими же белыми, как серп месяца над их головами.

— Ты, похоже, читаешь мои мысли, дорогая, поэтому это дает мне право на третий вопрос. — Он прижал губы к ее уху, его слова ласкали ее кожу. — Как ты по утрам любишь яйца?

«Он слишком близко». У Эдди в горле встал ком, а кожа покрылась холодным потом.

— Неоплодотворенными! — выпалила она, ткнув его в бок локтем.

И бросилась к желтым окнам закусочной, словно моряк с затонувшего корабля, когда видит маяк: в нем вспыхивает надежда, и он плывет к спасительным берегам.

Джек с Делайлой стояли рядом и резали лук: после обеда толпа посетителей поредела, и они воспользовались моментом, чтобы сделать заготовку для завтрашнего супа. От лука у Джека щипало в носу, на глазах выступили слезы, но это все равно лучше, чем оказаться зажатым в угол горячей Дарлой. Делайла кончиком ножа указала на место совсем рядом с Джеком.

— Она умерла прямо здесь, — сказала Делайла. — Вошла, отругала Роя и упала на пол.

— Но это не ее вина, что Рой положил на тарелку не тот заказ. Делайла искоса взглянула на собеседника.

— Неважно. Рой был слишком занят, так все навалилось, и не собирался выслушивать замечания еще и от Маргарет, поэтому просто ответил: «Хочешь горошка? Вот твой чертов горошек!» — Я бросил в нее кастрюлю. — Делайла сложила нарезанный лук в ведерко. — Он не хотел ее бить. Он просто вспылил. Но, похоже, для Маргарет удар оказался слишком сильным. — Она протянула Джеку еще одну луковицу. — Врач сказал, что у нее сердце было, словно тикающая бомба, готовая взорваться в любую минуту, оно бы все равно остановилось, даже если бы они с Роем не повздорили. Говорят, что в тот день перестало биться ее сердце, но на самом деле мне кажется, что это остановилось сердце Роя. Всем известно, что в случившемся он винит только себя одного.