Tarjei Vesaas - Pticy

О вчерашнем она не обмолвилась ни словом. Но все-таки риск­нула коснуться опасной темы.

- А по-моему, знаю: сегодня ты попытаешься сделать то, о чем мы вчера говорили. То, что для нас дороже золота.

Ох, он совсем забыл, что обещал сегодня поискать работу. Но Хеге, выходит, не забыла. На его радость упала легкая тень.

- Не угадала,— сказал он.

- Разве ты не собирался...

- Потому что над нашим домом теперь тянет вальдшнеп! — прервал он ее, объясняя перемену в своем настроении. Зачем че­ловеку совершать мучительный поход в поселок и искать работу, когда случилось такое радостное событие?

- Но Хеге не разделяла его настроения.

- Ну и что с того? — спросила она.— Что изменилось от этой тяги?

- Ну... я не знаю... Ты правда ничего не понимаешь?

Он был смелее, чем раньше, но пользы от этого не было ни­какой.

- Ешь,— сказала Хеге.

Маттис ел. Он жил еще своим сном. Потом он заставит ее по­нять, как важно то, что случилось, то, чего она не желает по­нимать.

- Гм! — вдруг хмыкнул он и трижды стукнул башмаком об пол.

- В чем дело?

- Тебя это не касается.

- А по-моему, касается,—сказала Хеге.—У тебя такой вид, будто тебе не терпится что-то мне рассказать.

Маттис ел молча, но наконец он не выдержал.

- Чего только не приснится, если захочешь,— сказал он.

Хеге не была расположена к этой игре.

- А-а, значит, тебе приснился сон? — спросила она так, слов­но все это не имело никакого значения.

- Гм! — снова сказал Маттис.

- Давай уж рассказывай, я же вижу, что тебе не терпится.

После таких слов сон показался Маттису более явственным, более значительным. Почти явью.

- Рассказать, что мне приснилось?

Хеге кивнула.

- Этого я не могу,— сказал Маттис и важно посмотрел на нее.

- Значит, ничего особенного тебе не приснилось,— упрямо сказала Хеге и налила кофе из щербатого кофейника. Она думала уже о другом.

- Порядочные люди не говорят о таких вещах, какие мне снились. Знай это,— сказал Маттис.

- Вот как?

- Бесполезно меня пытать и расспрашивать. Так что знай это.

Хеге не проявила ни малейшего любопытства, ее слова были подобны ушату холодной воды:

- Можешь утешиться тем, что сон всегда надо понимать на­ оборот. Человеку снится то, чего на самом деле не бывает.

- Неправда! — воскликнул Маттис.

Он вздрогнул от ее слов. Ему показалось, что она нарочно хо­чет причинить ему боль. Но ведь она не знает, о -чем говорит, все дело в этом.

- Почему ты такая злая? — взволнованно спросил он, и ему сразу расхотелось есть.

Он так резко встал из-за стола, что приподнялся край сто­лешницы. Чашка опрокинулась, и кофе разлился.

- Фу, Маттис, какую грязь ты развел!

- А кто в этом виноват?

Неужели она не понимает, что все ему испортила?

- Вечно ты мне все портишь!

- Ладно, Маттис, успокойся.

Он уже опомнился.

- Ничего, теперь тут все будет иначе, все. Это началось ночью.

Хеге вспомнила, как упряма она была ночью, и раскаялась.

- Сегодня вечером я пойду с тобой смотреть тягу. Не сердись.

- Она уже будет не такая, как в первый раз.

Хеге не стала спорить, она убрала со стола и села довязывать кофту. Потихоньку она наблюдала за Маттисом. Он почув­ствовал это и резко спросил:

- Что тебе еще надо?

- Я смотрю, не собираешься ли ты пойти поискать работу. Ведь ты обещал.

Она была беспощадна.

- Да, но тяга...

Она была непреклонна.

- Никакие птицы и никакая тяга тебе не помогут. Если ты сказал, что пойдешь искать работу, значит, должен идти.

Маттис испугался. Видно, на этот раз с Хеге что-то стряслось, если она так настаивает на своем. Неужели она не понимает, ка­кое это мучение? Он вскочил со своего места, которое казалось таким надежным, и с тревогой спросил:

- Разве так у нас должно было измениться после тяги? Мы не должны сдаваться, это я тебе говорила тысячу раз.

- Тебе легко говорить.

Маттис задумался.

- Почему у меня нет таких бицепсов, от которых лопаются рукава? — громко и жалобно спросил он.

Хеге не ответила.

- Ты никогда меня не спрашиваешь! — возбужденно продол­жал он.

- О чем?

- О том, о чем нельзя спрашивать.

- Хватит, успокойся,— резко сказала Хеге.

Это для обоих было больное место.

- Можно, я подожду до завтра? — попросил Маттис, имея в виду унизительный обход соседних усадеб в поисках работы. Ведь Хеге часто бывала доброй сестрой, хотя в последнее время выдержка изменяла ей и она вдруг начинала сердиться.

- Потому что сегодня — это сегодня. Понимаешь?