А она, дура, ходить разучилась — коленки подгибаются.
«Дойду и скажу просто: «Здравствуй», — храбро решила Лео и внезапно, совершенно неожиданно для себя, оказалась лицом в его куртке, и весь мир до самого горизонта, до самого края вселенной заслонили его сильные, крепкие, бесконечно любимые руки.
— Я тебя люблю, — вне сценария, по-детски обиженно выговорили ее вдруг зашлепавшие, переставшие слушаться губы.
А тебя все нету да нету, прозвенело в воздухе невысказанное.
Он в ответ сжал ее так сильно, что захрустели кости, но сказать ничего не смог: их тела уже закрутил водоворот объятия…
Очнулись они дома, среди кучи одежды, голые и абсолютно счастливые. Как они здесь оказались, что было, ни один не помнил. Антон целовал Лео, легко-легко, нежно-нежно. Потом провел пальцем по выпуклости живота — казалось, только сейчас заметил. Ничего не спросил, с улыбкой взглянул в лицо.
— Потом расскажу, — хмуро буркнула Лео.
Он кивнул, и она сразу начала рассказывать — все-все, от печки. Про Ивана, работу, жажду мести, Протопопова… лишь про колдовство умолчала.
— Глупая ты моя дурочка, — ласково проговорил Антон, терпеливо выслушав исповедь.
— Ты не злишься, не ревнуешь, не обижаешься? — спросила она с нарочитой строгостью, как бы проверяя, насколько он изменился.
— Нет. И знаешь почему?
— Почему? — купилась она.
— В курсе, на кого не обижаются? — поинтересовался Антон.
— Сам!.. — Лео шутливо на него замахнулась.
— К сожалению, сам тоже, — невесело усмехнулся он. — Понимаешь, и у меня… новость.
Так Лео узнала про Наташу и ее беременность. Внутри все закричало: нет, нет! Оказывается, она ждала от него верности… Антон увидел ее потрясение, заторопился успокоить:
— Не бойся, нас больше ничто не разлучит. Я тебя никому не отдам. А ведь когда ехал, не собирался… — В ответ на ее вопросительный взгляд он пояснил: — Я разводиться хотел. Но, видишь, как повернулось… само решилось. Люблю я тебя, бестолковку, и ничего не поделаешь. Сколько ни борись. И ребенок твой этому не помеха. Я же тебя ни на минуту не забывал, вообще не жил будто, дальше так не хочу. Время идет, мы не бессмертные. А про Наташу я рассказал, чтобы ты знала: как дальше быть, придется решать втроем. Своего ребенка я тоже не брошу.
Лео утешили не столько слова, сколько голос, родной, уверенный. Она с Антоном, и это главное, остальное неважно. Подумаешь, Наташа; Антон ее не любит. Ну, родит она — пусть. Будем вместе устраивать детские праздники.
Поговорив, они опять долго целовались, а после опять строили планы на будущее, и каждый миг, каждую долю секунды, Лео растворялась в немыслимом, невероятном блаженстве — ради такого, пожалуй, стоило на время расстаться.
В конце концов они постановили, что Антон должен вернуться в Омск, как собирался, и объясниться с Наташей. А затем взять на работе отпуск и приехать в Москву к Лео. Сначала она хотела лететь с Антоном «домой» — он просиял, услышав от нее это слово, но узнал про нелады с беременностью и воспротивился:
— Нет уж, сиди спокойно, жди меня здесь.
— Тебя… с Наташей? — нейтральным тоном осведомилась Лео.
— Если она захочет. Ее право.
— Как бы у нее самой выкидыш не случился.
— Постараюсь не допустить. Но обманывать ее не хочу, а и захотел бы, не смог. Как будет, так будет. Что зря гадать. Может, мы с ней, что называется, на месте договоримся. Вряд ли она станет мешать. Наташа человек достойный и очень сильный. — Ревность саданула кулаком в солнечное сплетение; Лео едва не задохнулась. Антон, ничего не заметив, продолжил: — Но как бы ни повернулось, не бойся. Я тебя не брошу, приеду, и мы всегда будем вместе. Слышишь: ничего не бойся.
Не бойся? А что такое страх?
Жизнь вдруг взяла и поменяла знак, наполнилась блеском, смыслом. Лео засветилась так ярко, что, взглянув на себя в зеркало, испугалась ослепнуть.
Антон не выпускал ее из объятий.
Два часа назад она проводила его на электричку до аэропорта. А проводив, подумала: необходимо срочно завершить в Москве все дела и среди прочего «отпустить» Протопопова. Приворот — грех, плохо, если он останется у нее за душой. Лео позвонила колдунье. Та, на счастье, оказалась дома и согласилась ее принять.
«Моя удача меня бережет», — пело в голове. Лео радостно, во весь рот улыбалась людям из окна такси, медленно тащившегося в плотном дорожном потоке. Угрюмая тетка на остановке, заметив ее улыбку, злобно покрутила пальцем у виска.
Лео беззвучно рассмеялась: что бы ты, дура-тетка, понимала. Жить — хорошо!
Читать дальше