Надежда Васильева - Под созвездием Кассиопея

Александр тревожно вглядывался в темное небо. Шквальный ветер носился над водой и разбивал брызги в колючую пыль, которая нещадно хлестала по лицу. В приступе какого-то неистовства смерч закручивал и подбрасывал в небо целые водяные столбы. Тщедушные паруса трепетали на ветру, словно бумажные фантики. Надо бы спустить их да кинуть якоря. Погода разошлась не на шутку. Конечно, яхту перевернуть невозможно. Трехтонный киль делает свое дело. И все же, на всякий случай, поправил на груди крест, нащупал в потайном кармане икону Николая Угодника. Что ни говори, а они с Валеркой в ответе за людей, которых взяли на борт.

И сразу почему-то вспомнилось, как поднимались утром питерцы на яхту. Прошли мимо, не здороваясь. Александр для них был пустым местом. Так, рабочее «быдло», не более. На Валерку тоже смотрели, как на чукчу. Сначала по трапу ленивой походкой прошел высоченный фраер со стильным причесоном «Аэропорт». Потом поднялся молодчик лет сорока, с гитарой в руках и в дорогом, накрученном молниями и карманами джинсовом костюме. За ним неспешно шел мужчина, посолидней, лет шестидесяти. (Его-то куда понесло?!) Мужчина слегка прихрамывал. Левая нога плохо сгибалась в колене. Шел так, словно ценил каждый свой шаг. Одет он был скромно: ветровка, джинсы, свитер. Однако в нем сразу чувствовался старший. Не по возрасту или положению — по тому неформальному лидерству, которое держит всякий умный, сильный волей и характером человек. Мысленно Александр его так и окрестил: Старшой. А Старшой тем временем небрежно подал руку двум девицам на высоких каблуках. При виде острых шпилек внутри у Александра что-то заскрежетало. А тут еще Валерка и «Аэропорт» втащили ящик водки. Зацепившись взглядом за Александра, Валерка сделал ему гримасу, дескать, не обессудь, старик: кто платит — тот заказывает музыку. И музыку действительно врубили, причем на всю катушку. Александр невольно стиснул зубы: дай Бог терпенья! Вот тут бы и показать «честной компании» от ворот поворот! Так нет! Пересилил себя и отдал носовой. А сердце все больше и больше сдавливало каким-то тягостным предчувствием. Никогда раньше не позволял никому брать на борт спиртное. На воде свои законы. Человек здесь, как у Бога на ладони. За нечистые помыслы расплата является без предупреждения. Вода может научить так, что мало не покажется. Еще раз строго взглянул на Валерку.

— Может, повернем, пока не поздно?

Но тот прошептал, качая головой:

— Не, старик! Давай прижмем хвосты. С этими «корешами» шутки плохи! Они и «на счетчик» поставить могут! А у меня, сам понимаешь, семья.

Александр только хмыкнул. Шутит или серьезно? Что-то на Валерку не похоже. Но возвращаться уж и самому не хотелось. В душе поселился какой-то дьявол, и здравый рассудок отступил. А! Была не была! Авось, пронесет! Мачта все-таки была нужна позарез!

А ветер завывал все свирепее. Девицы в каюте уже выли в голос. Их стенания переворачивали душу. Нужно спрятаться за какой-нибудь остров. Стал вглядываться в размытые очертания горизонта. Ближе всех была скалистая гряда по левому борту. Но в ней нет ни одной подходящей бухты. Придется ее просто обогнуть. Там спустить паруса и бросить якорь. Валерка понял его сразу, по одному зигзагообразному взмаху руки. Яхта неслась на скорости в двенадцать узлов. За грядой было чуть тише. Спустили грот. Бросили первый якорь. Слава Богу, глубина позволяла. Ну что ж? Поболтает немного. Будет мужикам романтика, девочкам — урок.

Не успел подумать, как якорь пополз. Бросили второй. Тоже не держал! Этого только не хватало! Не кинуло бы на скалы! Валерка кожей прочувствовал обстановку. Внимал каждому слову. Прыткий парень, что ни говори. Словно мысли читал. Не успеешь подумать, он уж кошкой в ту сторону. Удлинили якорные веревки, но и это не сыграло никакой роли! А скалистый остров пьяно и грозно продолжал двигаться навстречу. Косая стена дождя перекрыла видимость. Нда-а-а! Ситуация! А в голове, словно издеваясь над бренной человеческой сутью, всплывали картинки недавнего веселья. «Кореша» отрывались на все двести. В кают-компании пир стоял горой. И какие уж там им нужны были красоты! Музыка, вино, картишки, сальные анекдоты. Кичились перед девицами своими «подвигами». Если верить их «россказням», по ним уж давно плакала тюрьма. В этом пьяном «оре» не было слышно только голоса Старшого. Александр терпел весь этот бордель, покуда не увидел, как «Аэропорт» погасил о палубу «хабчик». Это было последней каплей. Тут уж сорвал на Валерке все скопившееся зло: