Жозе Гомес Феррейра - Чудесные приключения Жоана-Смельчака

— Но они ведь люди? Такие же люди, как мы?

— Увы, да. Не кажется ли тебе, что это чудовищное свинство? И опечаленный Жоан Смельчак (жизнь его основательно разочаровала) сказал:

— Пошли отсюда, трусишка! Ищи свою сестру, а я постараюсь добраться до стены…

И Жоан Смельчак вместе с Жоаном Трусом, который так плотно прилепился к своему двойнику, что лунный свет отбрасывал на землю не две, а одну тень, пустился в путь, кивнув в сторону деревьев:

— Прощайте, птицы!

Глава 12

ТРУСЛИВЫЙ ВОЗДУХ

Два товарища всю ночь блуждали по лесу, и им вслед чирикали и каркали люди–птицы. Лишь на заре они набрели наконец у подножия Багрового холма на большую пещеру, но Жоан Трус в нее не вошел; вытаращив глаза, он твердил, что вся пещера кишмя кишит красными ящерицами и змеями в платиновых крапинках. Измученный бессонной ночью, Жоан Смельчак решил воздействовать на своего спутника другим способом, к которому прибегал очень редко, в самых крайних случаях, — не по нраву приходились ему подобные приемы. И так, одним ударом он опрокинул на землю Жоана Труса, так что тот, сделав сальто в воздухе, растянулся на траве. Потом, не обращая внимания на вопли трусишки, он схватил его за ворот, поволок в пещеру и там ткнул носом в самые темные углы и закоулки, чтобы навсегда излечить от воображаемых страхов (хватало ведь и страхов действительных!), приговаривая: «Где тут злые чудовища, ну, где они?»

И затем сказал:

— Мы здесь божественно выспимся!

Но внезапно пещера содрогнулась от адского грохота, и огромная каменная лавина завалила выход.

— Ох, пришла наша смерть! — завопил Жоан Трус.

Однако Жоан Смельчак с хладнокровием героя, закаленного в сражениях и поединках, пресек эти вопли, а затем ощупью обследовал подземелье, разыскав мягкий, выстланный мхом угол, где и решил со спокойным сердцем выждать дальнейших событий.

Впрочем, ждать долго не пришлось. Камни снова заскрежетали, и где–то в стороне, противоположной обвалившемуся входу в пещеру, внезапно растворилась дверь, достаточно широкая, чтобы пропустить двух человек.

Жоан Трус, жалобно заскулил, задрожал, завыл, завизжал… Но заметив, сколь решительный вид принял Жоан Смельчак, он покорился и последовал за приятелем; засунув руки в карманы и позевывая, Жоан Смельчак уже переступил порог удивительного дворца, расположенного в недрах горы.

Первый зал напоминал скорее просторный храм и был выложен плитами зеленого мрамора, от которых лучился мягкий свет, так что все предметы кача–лись прозрачными и совсем не отбрасывали теней. По правую руку на тяжелом золотом цоколе балансировал безобразный двадцатирукий и двадцатиногий идол.

— А вот бог–сороконожка! — съехидничал Жоан Смельчак, который не любил и не мог молчать.

Соседний зал, такой же огромный, был облицован красным камнем. На алтаре с жертвенником, обагренным свежей кровью, сидело на корточках странное изваяние — женщина, у которой было пятьдесят голов, причем все ее пятьдесят ликов выражали разные чувства. Одни лукаво усмехались, другие тупо хмурились.

Долго двое юношей бродили по бесчисленным разноцветным залам и священным местам, где гнездились всевозможные варварские боги и где в адском винегрете смешались люди и звери. Были там волки с соколиными крыльями и человеческим ртом, пауки на детских ножках и с кошачьими глазами, свирепые старики с ногами на ушах, девушки с бычьими рогами и тигриными когтями вместо волос, и т. д. и т. п. Одним словом, сплошная несуразица!

— Изобрели люди кучу богов, с этими богами им не так одиноко! — рассуждал Жоан Смельчак, неторопливо прогуливаясь по залам как истый ценитель музейных редкостей. — Очень жаль, что здесь нет гида, он бы нам поведал историю этого невероятного паноптикума!

И, рассуждая таким образом, Жоан Смельчак дошел со своим спутником до последнего зала, облицованного гранитом; в глубине зала оборудован был лифт.

— Отлично. Первый этаж мы уже осмотрели. Теперь посетим второй.

И Жоан Смельчак, которому досаждали пугливые повизгивания второго Жоана Труса, силой втащил его в лифт; молниеносно (да простят мне столь неподходящее выражение!) друзья взлетели метров на пятьдесят. Лифт остановился на верхней лестничной площадке, где стоял ковер–самокат с двумя удобными мягкими креслами, для дальнейшего путешествия в недрах холма.

Жоан Смельчак преодолел обычное сопротивление трусишки, который все время хныкал: «Этим мучениям не будет конца!», «Разнесчастная моя судьба!» — и т. д. Оба они сели в кресла и отправились в путь. Ковер–самокат нес их через туннели, прорубленные в скалах. Каменные стены светились, и от этого сияния приятное тепло разливалось по телу. Путники остановились в просторной пещере. Пол ее был из голубого хрусталя, стены зеркальные. Жоан Трус стал поносить свою судьбу и плакался так, словно отбывал некий постылый долг.