Джон Ирвинг - Сын цирка

В сценарии нового фильма об инспекторе кто-то убивал западных хиппи и клал их тела в Башни Безмолвия. Многие индийцы, которые и без того не выносили американских или европейских хиппи, уже привыкли к традиционным обрядам персов, и Башни Безмолвия стали составной частью традиционной культуры Бомбея. Увидев фильм, этнические персы почувствуют к нему отвращение, другие жители города отвергнут фабулу фильма как явный бред. Ни один человек в Бомбее не осмеливается даже близко подойти к башням. И члены клана Парси не являются исключением, когда это не относится к мертвым. Доктор с гордостью подумал, что изюминка сценария скрыта в том, каким образом тела убитых попали в Башни и как отважный полицейский инспектор раскрыл эту загадку.

Доктор смиренно подумал, что больше не в силах затягивать выпуск фильма на экраны. Он может лишь попытаться разбить аргументы Балрая Гупты, требующего показать фильм немедленно. Кроме того Фа рук любил искаженный магнитофоном голос режиссера гораздо больше, чем тот, который слышал в реальной жизни. Доктор прокручивал запись на повышенной скорости.

Пока он занимался этой игрой, в автоответчике пришел черед последнего звонка. Женский голос вначале показался ему незнакомым.

— Это — доктор? — Так мог спросить человек, потерявший последние силы и не выходивший из затяжной депрессии. Женщина говорила так, будто ее рот широко открывался и челюсть постоянно отвисала. Можно было представить, что у нее каменное лицо. Акцент явно указывал на то, что она выросла в Северной Америке. Однако специалист предположил бы, что это средний запад США или прерии Канады. Быть может, она жила в Омахе, Сиух-сити, в Регине или в Саскатуне. — Это — доктор? Я знаю, кто ты на самом деле, и знаю, чем ты на самом деле занимаешься. Расскажи об этом настоящему полицейскому. Расскажи о том, кто ты на самом деле, расскажи, что ты делаешь. — Женщина очень неловко повесила трубку, будто пыталась швырнуть ее на рычаг, однако промахнулась и не могла избавиться от еле сдерживаемой ярости.

Фарук сидел, дрожа всем телом. Служанка возилась в столовой, накрывая на стол и стукая приборами. Вот-вот она скажет Дхару и Джулии, что доктор дома и пора приступить к затянувшемуся ужину. Он давно готов. Джулия будет недоумевать, зачем он тайком пробирался в спальню, словно вор. На самом деле Фарук и чувствовал себя вором, только не знал точно, что он украл и кого ограбил.

Перемотав пленку, доктор Дарувалла снова прослушал последнее сообщение. Эта угроза была совершенно иной. Фарук, изо всех сил сконцентрировавший внимание на содержании разговора, почти совсем не заметил ключа к давней загадке. Кто же ему звонил? Доктор подозревал: в итоге кто-нибудь обнаружит в нем создателя фильмов об Инспекторе Дхаре.

Эта часть сообщения его не удивила. Однако звонивший говорил что-то о настоящем полицейском. Почему кто-то думает, что заместитель комиссара полиции о чем-то знает?

— Я знаю, кто ты на самом деле, и знаю, чем ты на самом деле занимаешься, — сказал голос. Ну и что из этого, подумал сценарист. — Расскажи о том, кто ты на самом деле, расскажи, что ты делаешь. — Фарук удивленно подумал, почему он должен это делать. Затем он несколько раз прослушал первую фразу, на которую вначале не обратил внимания. Он прокручивал опять и опять слова «Это — доктор? » до тех пор, пока руки у него не стали трястись и он не начал перекручивать пленку так, что все время попадал на слова Гупты, убеждавшего его в необходимости немедленно выпускать на экраны новый фильм об Инспекторе Дхаре.

— Это — доктор? — спросил голос, от которого сердце Даруваллы замерло, чего до этого с ним никогда не случалось. Не может быть, чтобы это была она! Однако Фарук уже знал: это именно та женщин а. Не может быть! После стольких лет! Однако только она способна была все так вычислить.

— Фарук! А я и не знала, что ты дома! — воскликнула его жена, появившись в спальне.

Доктор подумал, что он не дома, а в очень и очень чужой для себя стране.

— Любимая, — мягко сказал Фарук по-немецки. Джулия знала — когда муж переходил на ее язык, он либо чувствовал прилив нежности, либо находился в затруднительном положении.

— Что с тобой, любимый? — в свою очередь спросила она и подошла ближе к нему, так близко, что могла чувствовать его дрожь. Она обняла Фарука.

— Пожалуйста, послушай вот это. Bitte, — сказал он.

Когда Джулия начала слушать, Фарук по выражению ее лица понял, что она повторяет его ошибку, концентрируя все внимание на содержании послания.