Джон Ирвинг - Сын цирка

Фарук сравнивал собор святой Катрин да Се, а также церковь Францисканцев с непримечательным на первый взгляд собором Святого Креста, отдавал ему предпочтение, но больше всего он восторгался базиликой Де Бом Иисус, что вовсе не свидетельствовало о его снобизме в архитектуре. Доктора забавляла глупость паломников, среди которых были даже индусы, толпившихся вокруг базилики в желании увидеть мумифицированные останки святого Франциска.

Многие в Индии думают, что святой Франциск принес больше пользы делу распространения христианства в этой стране после своей смерти, чем во время краткого пребывания там в течение всего нескольких месяцев при жизни. Монаха похоронили на маленьком острове недалеко от берега современного Гуанчжоу. Однако после того, как Франциск испытал дополнительное унижение от эксгумации трупа, люди заметили, что он почти совсем не разложился. Его чудесным образом сохранившиеся останки отвезли на корабле назад в Гоа, где они начали собирать толпы сумасшедших паломников. Больше" всего Фарук любил ту часть истории Франциска, которая была связана с необычным происшествием: в молитвенном экстазе некая женщина откусила палец правой ноги Ксавьера. И тогда Ватикан потребовал, чтобы его правую руку на корабле отправили в Рим. Если бы не такое подтверждение нетленности мощей, святого Франциска никогда бы не канонизировали.

О, как эта история нравилась Дарувалле! С каким страстным вниманием обозревал он реликвию, одетую в богатые покровы и помещенную в золотой саркофаг, инкрустированный изумрудами. Доктор предположил, что святого Франциска хранили под стеклом и на вершине остроконечного монумента для того, чтобы отбить охоту у других паломников, готовых доказать свою преданность, откусывая конечности святого. Посмеиваясь про себя, но сохраняя почтительное выражение лица, доктор осмотрел мавзолей со сдержанно-радостным чувством. Все вокруг, включая и саркофаг, оказалось разрисовано изображениями миссионерских подвигов Ксавьера. Однако ни картинки о приключениях святого, ни серебро, хрусталь, алебастр, полудрагоценные камни, ни даже розовый мрамор не произвели на Фарука такого впечатления, как откушенный палец ноги.

— По-моему, это — настоящее чудо! Увидев такое, даже я стану христианином! — скажет доктор.

В менее игривом настроении Фарук изводил супругу длинными рассказами о святой инквизиции в Гоа, когда религиозное рвение миссионеров, пришедших с португальцами, выразилось в насильственном обращении в христианство, в конфискации имущества индийцев, уничтожении индийских храмов, сжигании еретиков, а также в организации пышных манифестаций, демонстрирующих религиозную преданность верующих. Вероятно, старому Ловджи понравились бы рассуждения сына в столь безбожном стиле. А Джулию это раздражало. В такие моменты Фарук очень напоминал своего отца. Миссис Дарувалла суеверно пугалась, когда при ней оскорбляли религиозные чувства.

— Я же не издеваюсь над тем, что ты не веришь в Бога, так что не возлагай на меня вину за действия инквизиции и оставь в покое палец бедного святого Франциска, — выговаривала она мужу.

Фарук и Джулия лишь изредка действительно ругались друг с другом, но оба ценили дружескую шутку и розыгрыш. Из-за того, что на людях они не пытались сдерживать беззлобных перебранок, обычные наблюдатели могли увидеть в них довольно скандальную парочку. Во всяком случае именно так думал персонал гостиницы, официанты или печальная супружеская чета за соседним столиком, которым нечего было сказать друг другу. В 60-х годах, когда Даруваллы путешествовали всей семьей, к общему шуму добавился холерический темперамент трех их дочерей. Поэтому собираясь в отпуск, семья отклонила несколько приглашений и не поселилась на удобных виллах у друзей в Старом Гоа. Было принято мудрое и дипломатичное решение — не отягощать другие семьи, учесть, что они представляют собой довольно шумное скопище людей. Существовала еще одна скрытая причина их выбора — доктор любил поесть в любое время суток. Продлив жизнь хрупкому португальскому фарфору своих друзей и их мебели из красного дерева, семья остановилась в одном из отелей на берегу, где все выглядело отнюдь не новым, но где дети ничего не могли разбить и где никого не шокировал ненасытный аппетит Даруваллы. Обслуживающий персонал в потрепанной униформе совсем не обращал внимания на перебранки Фарука и Джулии, не говоря уже о безразличных ко всему миру клиентах отеля. Готовили там хотя и не очень вкусно, но обильно, продукты были свежие, а номера выглядели почти чистыми. В конце концов главным здесь было не это, а близкий пляж.