Павел Верещагин - Год крысы

Дети проводили гостей в вестибюль и указали путь к лестнице. А сами разбежались по просторному парку.

Длинный коридор второго этажа украшали портреты выдающихся людей прошлого — ученых, музыкантов, писателей. Выдающиеся люди все, как один, были почему-то энергичны и веселы.

Директор встречал гостей на пороге своего кабинета — по-юношески подтянутый, с густой шевелюрой и сросшимися бровями; глаза под бровями были проницательными, решительными и веселыми. Разговаривать по телефону он уже закончил, но переносную трубку все еще держал в руке.

— Ага! Приехал наконец! — директор крепко тряхнул руку Матросова, потом не удержался и дружески хлопнул его в плечо. — А это — Ксюша? Слышал, слышал. Ну, проходите скорее!

Ксюша во все глаза смотрела на директора и чувствовала, что и директор так же, как всё в Лелятине, ей очень, очень нравится.

— Зачем же вы на забор-то? — Игорь Владимирович вгляделся в смущенные лица гостей и рассмеялся. — На забор солидным людям не положено. Ну, да ладно. Зато познакомились с нашим Дозором. Бдительные ребята?

— Бдительные.

— То-то! Я сам боюсь. Сейчас еще ничего. А вот весной за порядком следили людоеды Огненной Земли, — Игорь Владимирович шутливо передернул плечами. — Тогда туговато было.

— А вас они тоже фонариком просвечивают? — ревниво спросила Ксюша.

Игорь Владимирович махнул рукой: просвечивают.

— А что делать? Запрещать? Смешно. Дети должны играть. Если играют — хорошо. Вот когда не играют — нужно насторожиться.

Ксюша кивнула, она и сама так думала. И вдруг почувствовала, что от решительных и веселых глаз директора, от его голоса и простых слов, ей становится как-то беззаботно и легко. Как в детстве, во времена Коленьки и Тоси. Потому что было в директоре что-то такое… Ксюша затруднялась определить. Что-то очень располагающее и родное…

Директор по-своему понял ее пристальный взгляд, улыбнулся и дружески пожал Ксюшин локоть.

— Что? Жалко было уезжать в нашу глушь из большого города?

Ксюша пожала плечами и не нашлась, что сказать.

— Конечно, жалко, — за нее ответил директор и рассмеялся. — Но не расстраивайтесь раньше времени! Вы не пожалеете! Поверьте!

Кабинет был просторным и недавно отремонтированным. Стол покрывало толстое дымчатое стекло. Рядом с компьютером — селектор, дальше — традиционная чернильница прошлого века: добродушный бронзовый медведь пилил корявое бревно с бронзовым же хитрованом-мужичком. На трехногую казенную вешалку в углу кабинета был наброшен директорский плащ, косо повисший сразу на двух рожках.

Директор с удовольствием отметил, что вид кабинета произвел на гостей должное впечатление.

— Теперь не то, что раньше. Теперь у нас такие возможности — красота! Над нами взял шефство один хороший человек — богач, миллионер. Когда-то сам вырос в этом детском доме, знает, что почём… Подтянул к делу своих друзей — теперь с деньгами у нас нет проблем, и воспитанникам хватает, и персоналу. Слава Богу, теперь не девяностые, теперь жить можно, — директор почему-то рассмеялся и помотал головой. — А когда-то мне достался интернат, где дети спали без матрасов, на голых сетках.

Игорь Владимирович усадил гостей к столу, а сам прошелся взад и вперед по кабинету.

— Этот наш спонсор — удивительный человек, очень увлеченный! Хочет создать у нас учебное заведение особого рода, что-то вроде Царскосельского лицея, в котором учился Пушкин. Из того лицея выходили выдающиеся люди — ученые, художники, политические деятели, они составили славу отечества. А чем мы хуже? Мы тоже составим славу.

— Этот человек добился, чтобы к нам со всей страны переводили из интернатов одаренных детей. Тех, кто показал себя в математике, или в биологии, или проявил художественные способности. Для этого он пробил через Министерство образования систему конкурсов и олимпиад. С другой стороны он пытается собрать отовсюду лучших педагогов, настаивает, чтобы перед детьми выступали самые заметные люди страны. А почему нет? Кто-то из богачей покупает футбольные команды, а кто-то… Удивительный человек. Вы с ним познакомитесь. Наши дети каждые год в Европу ездят… А летом всем интернатом на юг, за солнцем.

Матросов кивнул. Именно так он Ксюше и рассказывал.

В это время в селекторе загорелась лампочка и раздался щелчок.

— Игорь Владимирович, — напомнил женский голос, — телевизионный мост с Манчестером начинается через десять минут. Дети вас ждут…