Феликс Кандель - Зона отдыха

Праздник кончился, не начавшись.

Не окончившись, начинаются будни.

А наутро...

А наутро мы выйдем, как обычно, на прогулку. Вместе с собакой. По ее неотложным делам.

Слева будет стоять черная "Волга", справа – милицейская.

– Это не за нами? – взглядом спросит собака.

– Трудно сказать, – ответим мы. – На всякий случай, поспеши.

И она торопливо поднимет лапу у первого же столба.

Небылица восьмая и последняя

Это ещё что, мужики! Это всё ништо. Чего вы не знаете, то мы позабыли. Чего вы хотите, то мы расхотели. Куда вы идете, там мы уже были. Только что оттуда. Не стоило и ходить. Мало ли можно чего, да не для чего.

Вот бегу я как-то мимо блинной, гляжу за стекло: все там. И Серёга, и Колюня, и Иван. Сидят – балдеют, одного меня нехватка. И мужик с ними: не узнаю кто. Вроде, видались когда-то, а где – не помню.

Увидал меня – руки раскинул:

– Володя! – запел. – Друг! Не признал?..

– Мать,– говорю,– мачеха! Никак, Васёк? Чего с тобой сталось?

А он:

– Чаво, чаво – ничаво... Счастье пучит, беда крючит. Горе, Володя, одного рака красит.

Гляжу на него – плачу. Тощий, бугристый, корявый, спина горбатая, пальцы скрюченные, шея кривая, мослы везде наросли, наростами на березе: жуть одна! И морщины по лицу, как на доске стиральной.

– Эх, – говорю, – и потерло тебя, Васёк.

А он:

– Это от сырости, Володя. Полный срок отсидел в сырости. На болоте жил, на болоте вкалывал. Садись давай, выпей на мои.

Гляжу – стол у них богатый. Водки навалом, блины у каждого, селедочка: червонца на два потянет, на три.

– Разбогател? – говорю.

А он:

– Разбогател, Володя. Не поверишь: разбогател от сырости.

– Как так?

– А так. Скелет, Володя, пропиваю. Свой собственный.

– Ври давай!

А ребята:

– Точно, Володя. Всё, как есть!

Посадил он меня, стакан налил:

– Ребяты! Володя! Коля! Серёга! Иван! Вот она, моя удача! Вот он, мой фарт! Счастье привалило! Туз козырный! Чуете?

Я по первой выпил, блинком закусил:

– Чую, Васёк. Теперь чую.

– Володя! И я чую! И я! Воротился из лагеря, иду к Кланьке: чего, думаю, делать буду? Как жить дальше? Потемки, Володя! Тут подходит ко мне хрен в очках, за рукав дергает: можно вас на минуточку? Чего, говорю, тебе?

А он:

– Вы, гражданин, не удивляйтесь, но поглядел я на вас и вижу, что представляете особый интерес для науки. Ах, – говорит, – какое строение! Ах, – говорит, – какие искривления! Ах, какие наросты! Ах, – говорит, – ах!

– Короче, – говорю, – чего хошь?

– Желаю, – говорит, – купить ваш скелет. Для всяких научных исследований.

– Иди, – говорю, – гуляй, милый. А то я тебя этим скелетом да промеж глаз!

– Я серьезно, – говорит. – Кроме шуток.

Вижу – не врет. И водкой от него не тянет. И не психушный.

– Да он, – говорю, – самому пока нужен.

– Мы не торопимся. Живите себе на здоровье. А после смерти он наш.

– Сколько? – говорю.

Улыбается:

– Довольны будете.

– Тогда ладно. Я согласен. Только условие одно.

– Какое такое условие?

– Чтобы мой скелет в школу не ставили. А то знаю я, как эти шнырики над скелетами безобразничают.

– Вы что! – говорит. – Какая школа? Вы в академии наук стоять будете.

– Это, – говорю, – другой коленкор. На академию я согласен.

Повел он меня в академию, бумагу дали подписать, деньги выдали. Половину теперь, вторую, говорят, в обмен на скелет.

– Кому же она, – говорю, – достанется? Кланьке, что ли?

– Если Кланька – это ваша супруга, то Кланьке.

А я им:

– Не согласен. Не согласен, и всё! Хоть за день до смерти, а отдайте.

– За день, – говорят, – не успеть. Бухгалтерия не справится. Да и за день ясно еще не будет, помрете вы или нет.

– Ну, за час, – говорю. – За час всё ясно.

– За час попробуем. Хоть и не положено за час, но в виде исключения.

– Ладно,– говорю, – приду к вам за час. Ждите. Деньги готовьте. Трудно, – говорю, – мне будет за час всё пропить, ну да управлюсь, не впервой.

И к нам:

– Гуляй, ребяты!

Мы пьем, Полуторка вслух думает:

– Вот незадача, ребяты... Прихожу я к ним за час до смерти, выдают мне деньги, вторую половину, а магазины закрыты. Может, обед у них, может, конец работы. Как тогда?

– Не боись, – говорит Серёга. – Потянешь до открытия.

– Мы, – говорит Колюня, – сбегаем. Мы принесем.

– За час, – говорит Иван, – управимся. Впятером да не управиться?

– На худой конец, – говорю, – мы за тебя, Васёк, допьем. Как говорится, за ваше здоровье. Ты нам только деньги передай.

– Спасибо, – говорит, – ребяты!.. – А на глазах слезы: – Володя! Колюня! Серёга! Иван! В болоте сидел – вас поминал. Одних только вас... Да еще Верку-кладовщицу. Да батяню с маманей. Помирать мне скоро, ребяты... Ой, скоро... В академии уж ждут. Ты, говорят, не тяни с этим делом, у нас наука стоит.