Феликс Кандель - Зона отдыха

Так где же нам тогда расслабляться и дурачиться, разрешать себе всякие вольности и поблажки, отстегивать пуговки и распускать ремни? Зона отдыха – место организованного отдыха. С ответственными за выезд, с дежурными по развлечениям, с дневальными по веселью. Всё по инструкции, команде, указанию. Так оно задумано. Так оно, естественно, не получается. Но в зерне, в зародыше, в семени – ЗОНА.

Казалось бы, дело простое, как ни назови, дело пустое, дело никчемное. Ан нет!

Смысл в этом деле глубокий. Смысл, который хорошо бы понять. Раскумекать. ЗОНА ОТДЫХА...

Во-первых, чтобы слово жило поблизости. Не ржавело, не черствело, не затерялось в словарях, а было тут, на виду, под рукой, в вечном напоминании – ЗОНА. И если стыдливо оно нынче в своей обнаженной неприкрытости, несвоевременно и обидчиво кой-кому, то в сочетании с приятным, незапятнанным словом ОТДЫХ оно, вроде, и благопристойно, и похвально, и на всеобщем обозрении.

Во-вторых, чтобы делало оно, это слово, свое дело, не ленилось, не подергивалось жирком, а было упругое, пружинистое, вечно готовое к зову, кличу, медной трубе, что призовет его однажды на привычную, незабываемую, снящуюся ночами сладостную службу.

В третьих, чтобы появилась у нас привычка к этому слову, чтобы притерлось оно неприметно, чтобы не обращали на него настороженное внимание: слово как слово. Зона отдыха – что особенного? А там, глядишь, выскочит еще одно сочетание: зона работы. Это еще что такое? А ничего такого. Зона отдыха – место, где отдыхаем. Зона работы – место, где работаем. И тоже приживется, притрется, освоится.

А там, глядишь: зона семьи. Место, где мы живем с семьей.

А там – зона кино, театра и концертного зала.

Зона родильного дома.

Зона яслей и детского сада.

Школьная зона, магазинная, транспортная.

Зона кладбища...

Не успел оглянуться – кругом зоны. И ничего, вроде, не случилось. Живешь без изменений, как встарь, но только в сплошной зоне. Везде дневальные, кругом квартальные, караульные, впускающие, выпускающие и разводящие.

И всё по инструкции: что можно, что нужно, чего нельзя.

Так для чего же тогда всё это?

Для чего это всё?

А вот для того для самого.

Друг мой!

Мой ласковый, задушевный друг!

Вот и конец твоему сроку.

Сроку твоему – конец.

Это праздник, друг мой. Для тебя это праздник.

Не сел бы – не вышел. Не вышел – не порадовался.

Вот тебе и польза от барака.

Первая тебе польза.

И бородавка телу прибавка.

Друг мой!

Мой надежный, испытанный друг!

Что же ты колеблешься на прощанье?

Что оглядываешь на пороге вонючую камеру, кособокий барак, березки за обрешеченными окнами, ржавую колючую проволоку рядами, слепые бельма прожекторов?

Поблагодарим же это заведение за редкую возможность, что оно нам предоставило.

Как бы мы без него увидели друг друга?

Как бы услышали?

Где пересеклись путями?

Мы в купе. Мы в такси. Мы – самолетами. Мы – квартирами. Мы – отдельными номерами в гостиницах. Даже на транспорте: одни едут раньше, другие позже. И страх наш перед камерой – это страх перед незнакомцем, перед чужаком, перед заключенным – перед самим собой.

И понял ты: это не страшно.

И догадался: это необходимо.

Не сядешь – не поймёшь. Не выйдешь – не оценишь.

Вот тебе и польза от барака.

Ещё одна польза.

Пока баба с печи летит, семьдесят семь дум передумает.

Друг мой!

Мой суровый, непоколебимый друг!

Вот ты выходишь из камеры.

Вот тебя на прощание бьют ногой под зад.

Есть примета такая. Обычай. Правило. Чтобы назад не возвращаться.

Поколения бьют под зад друг друга.

И поколения возвращаются обратно, на те же нары.

Чудеса в решете: дыр много, а вылезть некуда.

Но это потом. Это всё потом.

А теперь ты выходишь за глухие ворота. С кашлем на долгие недели. Без пяти килограммов веса.

Ты выходишь за ворота и вдыхаешь вольный воздух.

Воздух – не вонь удушливую.

В город, мой друг, в город!

Дай руку – мы попутчики!

Если тебе есть за что бороться – в город, мой друг, в город!

Если тебе есть за что страдать – в город, мой друг, в город!

Если тебе есть за что проклинать и ненавидеть, любить и благословлять, умирать и возрождаться – в город, мой друг, в город!

Мы промчимся с тобой по шоссе, мы оставим позади грязь и вонь, мерзость и страх, ворвемся победителями в городскую черту!

Это день наш.

И час наш.

И жизнь наша.

Другой жизни не будет.

А по косогору, вдоль дороги, понурившись, бредут мужички, мятые, патлатые, грязные, подконвойные. Мужички несут флаги, кумач, транспаранты. Это их работа подневольная. Снимать украшения после праздника.