Костас Кодзяс - Забой номер семь

Катерина с силой оттолкнула его.

– Почему ты не хочешь?

– Так.

– Сама себе добра не желаешь. Таскаешься с мальчишками, со всякой шпаной. Правда, что ты завела шашни с хозяйским сыном? Не воображай, что он пойдет с то бой под венец. Публичным домом кончишь.

– Это мое дело.

– Тебе нужен хороший муж… Ты когда-нибудь задумывалась, что тебя ждет? Старика своего в расчет не принимай, ему дорога одна – в сумасшедший дом. Посмотри, на кого он похож…

– Опять напился? – спросила она смущенно.

Лукас хотел задержать ее, но она ловко отстранила его руку и проскользнула в комнату.

– Пропади она пропадом. Совсем я голову потерял из-за этой потаскухи, – ворчал он, спускаясь по тропинке.

Войдя в комнату, Катерина увидела, что отец ее лежит на полу. От негодования краска залила ей лицо. Она бросилась к Стелиосу и принялась тормошить его, истерически крича:

– Опять нализался! Чтоб ты сдох наконец и развязал мне руки… Слышишь ты или притворяешься глухим? Чтоб ты сдох, я тебе говорю, чтоб ты околел! Пей, пей сколько влезет, мне все равно. Слышишь? Чтоб ты сдох, как последняя собака!

Стелиос проснулся. Лицо его подергивалось, и на лбу выступили крупные капли пота. Его мутные глаза испуганно впились в дочь.

– За что, Мария? За что? Тебя расстреляют… – прошептал он.

Катерина похолодела.

– Перестань! Перестань! Снова у тебя кошмары?

Первые годы после суда, когда отец во время припадка путал ее с матерью, Катерина убегала из дому и рыдала, забравшись на вершину холма или спрятавшись в кусты тимьяна. Потом она стала в подобных случаях приходить в неописуемую ярость, наполняла ведро водой и выливала ему на голову. Но последнее время она пыталась держать себя в руках: ведь скоро ему конец. Она хорошо знала, что долго он не протянет. Придет день, и его увезут умирать в больницу. Но она старалась об этом не думать, гнала от себя такие мысли. Следила за отцом, искала его тайники, разбивала бутылки с узо и часто перед уходом на работу привязывала его к кровати.

Она уже решила, как распорядиться своей судьбой. Однажды утром она встанет, приготовит белье, зеленое бархатное платье с нижней юбкой, ножницы, бигуди, фотографии и даже ту шерстяную кофту матери, которую после долгих колебаний надевала два-три раза. Купит чемодан, сложит туда все аккуратно, и ноги ее больше не будет в этом проклятом бараке.

Она собралась уже две недели назад. Выгладила все вещи, купила на дорогу несколько пакетиков жевательной резинки. Она поедет с группой кинематографистов на Крит и будет сниматься в эпизодических ролях. Все взвешено и решено. Она не дурочка и прекрасно понимает, что оператор, предложивший ей это, просто хочет поразвлечься с ней. Но ее это не смущает. Она бы все равно удрала из дому, если бы не встретила случайно на улице угольщика дядюшку Димитриса. Катерина остановила его и поинтересовалась, что со Стефаносом. А тот, ни слова не говоря, вынул из кармана ключ и отдал ей. Пусть она приберет в доме, сказал он ей, ведь его ни разу не открывали с тех пор, как умерла старуха, а там через несколько дней, выйдя из тюрьмы, будет жить человек.

Эта новость ошеломила Катерину. В ней снова проснулось смутное беспокойство, без всякой причины терзавшее иногда ее душу и переходившее в глубокую печаль. На этот раз смятение было настолько сильным, что все ее планы спутались. Она надела бархатное платье, причесалась, навела красоту и отправилась на свидание с оператором. Но с полдороги вернулась и, переодевшись в юбчонку, в которой ходила каждый день на работу, до ночи скребла и мыла квартиру Стефаноса.

То, что она обманула оператора, ее нисколько не удручало. Раз она решила рассчитывать главным образом на свою привлекательную внешность, случай всегда подвернется: акушерка из поселка проходу ей не давала, предлагая устраивать свидания с состоятельными мужчинами на пригородной вилле в Экали. И она сама не понимала, почему вот уже две недели, как взвалила себе на плечи неожиданную заботу. Дом Стефаноса она прибрала так, что он блестел от чистоты. Сначала все шло хорошо. Через два дня дядюшка Димитрис привез на тележке своего племянника (угольщик приходился братом покойной старухе). Их встретила Катерина. Парализованного Стефаноса положили па кровать.

«Надеюсь, ты позаботишься о нем, Катерина. Я заплачу тебе, чтобы ты первое время готовила ему и прибиралась, а там видно будет», – сказал угольщик.

Катерина промолчала, но каждый день после работы приходила к Стефаносу, топила печку, варила обед, подметала пол, стирала. К чему ей все это?