Ольга Токарчук - Бегуны

Его сестра снова стояла на крыльце и курила.

— Сигарету?

На этот раз она отказалась.

— Вы еще придете? — спросила женщина. — Он так вас ждал.

— Я сегодня уезжаю, — объяснила она и, спускаясь по ступенькам, добавила: — Берегите себя.

Самолет взлетел, и память ее захлопнулась. Больше она об этом не думала. Никакие воспоминания ее не тревожили. Она провела несколько дней в Амстердаме, в это время года ветреном и холодном, сведенном к комбинации трех цветов — белого, серого и черного, шаталась по музеям, ночевала в гостинице. Гуляя по главной улице, она наткнулась на выставку анатомических препаратов. Заинтригованная, вошла внутрь и провела там два часа, разглядывая сохраненное при помощи современных технологий человеческое тело во всех возможных видах. А поскольку разум ее пребывал в странном состоянии и она очень устала, то видела все это сквозь туман, нечетко, только очертания. Кружева нервов и семенников, напоминающие странные растения, ускользнувшие от ножниц строгого садовника, клубни, орхидеи, оборочки и мережки тканей, сеточки иннервации, пестики и тычинки, щупальца и усы, грозди, ручейки, складочки, волны, дюны, кратеры, холмы, горы, долины, плоскогорья, меандры кровеносных сосудов…

Уже в воздухе, над океаном, она достала из сумочки цветной буклетик, который взяла на выставке, — человеческое тело без кожи, в позе скульптуры Родена: рука опирается о колено, подпирает голову, тело озабоченное, почти рефлексирующее, и, хотя оно лишено кожи и лица (лицо — одна из наиболее поверхностных черт тела), видно, что глаза у него узкие, черты экзотические. Потом, в полусне, погрузившись в мрачно-ласковый гул двигателей, она представляла, что уже скоро, когда эта технология подешевеет, каждый человек сможет позволить себе пластинацию. Тела близких можно будет ставить вместо надгробий, снабжая, к примеру, такой надписью: «Этим телом путешествовал на протяжении многих лет XY, покинув его в таком-то возрасте». При посадке ее вдруг охватил страх, паника. Она вцепилась в ручки кресла.

Когда, усталая, она наконец добралась до своей страны, до этого красивого острова, и проходила таможенный контроль, служащий задал ей несколько традиционных вопросов: контактировала ли она там, где была, с какими-нибудь животными, посещала ли сельскую местность, могла ли подвергнуться какому-либо биологическому заражению.

Она вспомнила, как стояла на крыльце и стряхивала с ботинок снег, вспомнила раскормленного пса, который бежал по лестнице и терся о ее ноги. Потом еще свои руки, вскрывающие ампулу, похожую на пробный флакончик духов. И спокойно ответила:

— Да.

Таможенник велел ей отойти в сторону: ее тяжелые зимние ботинки тщательно промыли дезинфицирующим раствором.

Однажды в Чехии я подвезла на машине молодого серба, которого звали Небойша. Всю дорогу он рассказывал мне о войне, и в конце концов я уже сама была не рада, что взяла его.

Он говорил, что иные места смерть метит, словно пес, задирающий лапу, чтобы обозначить свою территорию. Некоторые люди понимают это сразу, другие через некоторое время просто начинают ощущать некий дискомфорт. Застряв где-нибудь надолго, обязательно почувствуешь едва заметное присутствие умерших. Он сказал:

— Сначала всегда видишь все живое, красивое. Восхищаешься природой, соборами, фресками, запахами и так далее. Но постепенно обаяние этих вещей блекнет. Ты начинаешь задумываться: кто жил до тебя в этом доме, в этой комнате, чьи это вещи, кто поцарапал стену над кроватью, из какого дерева сделаны подоконники? Чьи руки выстроили и искусно украсили камин, вымостили двор? Где они теперь?

В какой форме существуют? Чья мысль протоптала тропинки вокруг пруда и кто придумал посадить под окном вербу?

Все дома, аллеи, парки, сады, улицы пропитаны смертью других людей. Как только начинаешь это чувствовать, сразу хочется уехать — понимаешь, что пора двигаться дальше.

Еще он сказал, что движение не позволяет нам заниматься подобного рода бесплодными медитациями. Поэтому путешественникам все кажется свежим и чистым, невинным и в определенном смысле бессмертным.

В Микулове он вышел, а я все повторяла про себя это странное имя: Не-бой-ша. Не бойся.

В путеводителе сказано, что он длится три дня. Если они выпадают на середину недели, власти округляют количество праздничных дней, и тогда школы и учреждения отдыхают целую неделю. По радио все время передают музыку Шопена: считается, что она помогает сосредоточиться и способствует серьезной рефлексии. Предполагается, что каждый посетит в эти дни могилы своих близких. Поскольку в последние два десятилетия наблюдался невиданный расцвет экономики и страна бурно индустриализировалась, практически все жители нескольких мегаполисов двинутся в провинцию, откуда они родом. За много месяцев раскуплены билеты на самолеты, поезда и автобусы. Тому, кто спохватился слишком поздно, придется воспользоваться собственным автомобилем. В канун праздника выездные автострады уже полностью забиты. Праздник в августе, жарко, и стоять в пробке не слишком приятно, поэтому люди, предвидя возможные неудобства, берут с собой портативные телевизоры с плазменным экраном и дорожные холодильники. Закрыв затемненные окна и включив кондиционер, можно переждать эти несколько часов в обществе родственников или друзей, угощаясь взятой в дорогу снедью. В эти дни обзванивают наконец всех знакомых. Почти у всех уже есть мобильные телефоны и видеосвязь, так что можно ликвидировать пробелы в общении. И даже, стоя в пробке, устроить видеоконференцию с приятелями, посплетничать и условиться о реальной встрече по возвращении домой.