Севак Арамазд - Армен

Армен вдруг споткнулся и едва не упал: левая нога зацепилась за торчавшую из-под земли ржавую проволоку. Ухватив кончик проволоки рукой, он не без усилия вырвал ее и отбросил в сторону; и в этот миг его окатила волна невесть откуда взявшегося страха: словно он оказался в темной пещере, а сверху ему на голову неумолимо падают капли воды, и этот глухой, надрывающий душу звук эхом отзывается в холодной и замшелой тишине… Уши болезненно заложило, глубокая немота опустилась и опутала его, в голове возник мерный и далекий гул, и остался только зной, повсеместный зной. И сквозь марево зноя он увидел вдали детей: они играли в стороне от улицы, на зеленой поляне, их голоса не достигали слуха Армена, дети играли словно в пустоте. Вот девчушка схватила убегающего мальчика, и оба свалились на землю, вот голый по пояс малыш бродит в одиночестве, точно в пустыне, другой сидит и трет глаза, вот девочка с упавшими на глаза волосами пересыпает с одного места на другое горсти песка, те играют в пятнашки, тот размахивает плеткой, не давая никому к себе приблизиться, поодаль, в тени дерева сидят трое: чистые, нарядно одетые, они по-взрослому степенно беседуют, у их ног маленькая девочка усиленно трет затекшую ногу, рядом малыш прижимает к уху пустую консервную банку, пытаясь услышать в ней какие-то волшебные звуки…

Острая боль кольнула сердце Армена: придет время и этого муравейника, живущего своими заботами, не станет — всех этих ребятишек сожрет что-то огромное и страшное, любимое и жалкое, вздорное и прекрасное: этот умрет от злокачественной опухоли, тот спрячется в галстуках и улыбках, вон того унесет вода, те две девчушки увянут, переходя со сцены на сцену, но так и не добившись успеха, вон тот малыш будет пить, пить беспробудно и никогда не придет в себя, тот украдет кирпич и его раздавит тюрьма, тот увидит плохой сон о приятеле, выйдет из дому, и его собьет машина, та девочка полюбит недостойного и выйдет замуж за другого, еще менее достойного, того прикует к постели болезнь, и он не в силах будет ни жить, ни умереть, тот будет произносить речи и подниматься вверх, пока ему не изменит жена или не остановится сердце, и он будет падать, падать без конца, та девчурка настежь раскроет сердце, но ее не поймут, и она сполна хлебнет горя, тот малыш будет вынужденно растить чужих детей и тяжело вздыхать по ночам, тот напишет книги, много книг, и однажды расхохочется над собой, вон ту девочку похитят за ее красоту, она возмутится и взбунтуется, а потом по ночам будет молча в одиночестве жевать свой кусок хлеба и жаловаться на сильную головную боль, тот будет бродяжничать, всю жизнь бродяжничать и умрет в объятиях случайной женщины, тот…

Кто-то сзади обхватил его ногу. Крохотный мальчуган прижался к Армену и молча глядел на него снизу вверх. Тоскливая опустошенность детского взгляда проникла Армену в душу, на миг ему почудилось, что он великан: ноги уперлись в землю, голова в небе, и он должен низко-низко склониться, чтобы оказаться вровень с ребенком.

— Как дела, малыш? — присев, Армен попытался осторожно высвободить ногу, но удивился той силе, с которой ее держал карапуз. — Не хочешь меня отпускать?

Тот едва заметно мотнул головой, молча разжал руки и вернулся к играющим приятелям. И Армену показалось, что малыш хотел подсказать ему что-то важное, о чем он успел позабыть…

— Обманщик пришел… обманщик пришел!.. — увидев Армена, закричал довольно рослый крепыш, бросив игру и устремившись ему навстречу.

Остальные с гиканьем последовали его примеру, напоминая разъяренных пчел, почуявших, что к улью приближается враг. Армен, не успев опомниться, оказался в плотном кольце возбужденных детей, чьи лица выражали глубокую обиду.

— Армен, ты плохой! — крикнул ему в лицо крепыш.

— Да, да, правильно, — загалдели остальные, — он плохой, очень плохой… Как Ата! Как Ата!..

— Почему? — Армен растерянно улыбнулся.

— Потому… потому… — с трудом проглотив комок в горле, выкрикнула крохотная девочка, — ты сказал, что построишь нам «Детский мир»… что построишь… а когда мы… когда мы утром… прибежали сюда… здесь никакого дворца нет… — Она горестно наклонила голову и, дрожа всем телом, всхлипнула.

— Я… — Армен присел и погладил девочку по голове, — я вас не обманывал…

— Нет, обманул, обманул, — с четырех сторон протестовали дети. — Ты нам сказал неправду… Где наш дворец?..

— Ты говорил, что «Детский мир» будет большой, чистый, с блестящей крышей… с красивыми стенами, с зеркалами… Где он, говори, где? — с гневной насмешкой выкрикивал вывалявшийся в пыли босой мальчуган.