Юрий Коротков - Дикая любовь

Раиса Николаевна неприязненно покосилась на мрачного Губана.

— Она была у тебя?

Тот кивнул.

— Зачем?

— Наган стащила!

Директриса в отчаянии на мгновение прикрыла глаза.

— Ты быстрее можешь?! — крикнула она, хотя Губан и без того шел на пределе, рискованно бросая машину то влево, то вправо, объезжая пробки по встречной полосе. На поворотах машину заносило, комья мокрого снега из-под колес летели в прохожих.

Маша освободила руку и неожиданно сильно, умело ударила мужика крюком снизу по зубам. Тот отшатнулся, и Маша выскочила из машины, побежала к дороге.

Водила посидел немного, покачивая головой, приходя в себя. Оскалившись, глянул в зеркало — целы ли зубы. Надел очки.

Выехал на шоссе, открыл дверцу:

— Ладно, все. Садись… Бабки собери, — кивнул он на рассыпавшиеся в кабине деньги.

Отъехав немного, спросил:

— Кого встречаешь-то?

— Мужа, — ответила Маша.

— Так бы и сказала. А то деньгами трясет…

Вдали уже показались ажурные прожекторные башни аэропорта.

На выезде из города гаишник указал Губану жезлом на обочину, не спеша направился к машине. Губан выскочил навстречу:

— Извини, шеф, тороплюсь!

Торопиться надо в пределах правил, — равнодушно ответил инспектор. — Документы.

Губан автоматически хлопнул себя по футболке, по джинсам…

Раиса Николаевна с тревогой наблюдала из машины.

Гаишник подозрительно оглядел странный, не по сезону, наряд Губана, шлепанцы, не просохшие еще волосы.

— Пройдемте! — указал он на стеклянный терем поста.

Директриса вышла из машины.

— Извините, товарищ капитан. Я депутат Моссовета, — она достала красную книжицу. — Это мой водитель. Понимаете, я опаздываю в аэропорт, пришлось выдернуть его буквально из ванны. Через полчаса я буду возвращаться обратно. Если можно, давайте отложим формальности.

Инспектор внимательно просмотрел удостоверение, запоминая фамилию.

— На обратном пути остановитесь. Штраф все равно придется оформить…

Машина, оставив перед ним дымящийся след на асфальте, рванулась с места. Когда пост исчез за поворотом, Губан вдруг засмеялся:

— Во комедия!.. Опять вы меня от ментов отмазали! А машина-то не моя! Вместе погорим…

— На дорогу смотри, — сквозь зубы ответила директриса.

Маша медленно шла по огромному гулкому залу аэропорта, оглядываясь в пестрой толпе. Она впервые была в Шереметьево и растерялась среди множества мониторов с непонятной информацией, реклам, ярких витрин маленьких магазинчиков; в толпе мелькали атласные чалмы чернобородых индусов, сари, бедуинские платки, белые индонезийские шапочки, вьетнамцы табором сидели у стены на чемоданах, служащие в форменных комбинезонах толкали длинные поезда свободных багажных тележек, охранники с дубинками и рациями застыли у стеклянных дверей.

Маша поднялась на эскалаторе на второй этаж. Под потолком пропели электронные колокольчики, и деловитый голос дикторши объявил, что в правом крыле заканчивается регистрация на рейс до Нью-Йорка. Маша двинулась направо и в очереди у таможни увидела наконец Максима. Он в последний раз обнимался с одноклассниками, жал руки, целовался с девчонками. Ободряюще подмигнул матери с отцом, поднял чемодан и шагнул следом за Сью к турникету…

— Максим, — негромко окликнула Маша.

Он обернулся. Одноклассники удивленно уставились на нее. Мать беззвучно ахнула. Галя, сдерживая злорадную ухмылку, отступила за спины.

— Я не могу… — истерически всхлипнула Сью. — Я боюсь! Я боюсь ее!

Маша, не замечая никого вокруг, робко взяла его за руку.

— Пойдем со мной. Пожалуйста, — тихо попросила она.

Максим досадливо сжал зубы. Сбросил ее руку, грубо повернул за плечо и отвел в сторону.

— Я тебе все объяснил! Что тебе еще нужно? Я же сказал: я вернусь!

— Ты не вернешься…

— Я тебе обещаю, я клянусь, я вернусь за тобой! Ну не будь ты дурой. Ты же выглядишь, как последняя дебилка! Уйди, ради бога! — он шагнул было обратно, но Маша намертво вцепилась ему в куртку:

— Не уходи!

Одноклассники прятали глаза, чтобы не видеть этой жалкой сцены.

— Да отвяжись ты, в конце концов! — Максим отшвырнул ее.

— Максим! — отчаянно крикнула она.

Максим оглянулся через плечо — и замер так, вполоборота. Маша двумя руками держала перед собой наган.

Кто-то из одноклассников присвистнул. Пассажиры других рейсов, стоящие в очереди на таможню, с интересом оборачивались посмотреть — это действительно было забавно: маленькая девочка с громадным, тяжелым револьвером в руках.