Макар Троичанин - Вот мы и встретились

Вера осторожно провела, ощупывая, ладонью по клавиатуре.

- Ещё как! Я о таком мечтала всю жизнь, - улыбнулась благодарно обрадованному больше её дарителю, - только стального цвета, - капнула на радость малостью дёгтя. – Спасибо, - аккуратно уложила дарёную вещь в коробку, попросила: - Уйди, я оденусь. – Пришлось мужу удалиться, не насладившись жениным стриптизом. Появившись одетой, аккуратно положила ноутбук на письменный стол, так и не запрыгав от счастья и не расцеловав волшебника. – Есть хочешь?

Он чуть не вспылил, услышав сейчас такой обыденный вопрос, хотя уже почти привычный, который лучше бы не задавать, а просто накормить мужа, похваставшись чем-нибудь вкусненьким.

- Давай, я сварю, - вызвался сам, зная, что готовку она не любит, и к качеству и разнообразию пищи равнодушна – лишь бы она была и побольше, - а ты пока изучай. А будет у нас, - стал придумывать на ходу, не особенно напрягаясь, - гречка с тушёнкой и морской салат. Годится?

- Я всё ем, - равнодушно согласилась Вера и ушла умываться и долго расчёсываться, а потом без промедления уселась за освоение электронной техники.

После обильного завтрака он, всё ещё пребывая в приподнятом настроении, предложил:

- А не смотаться ли нам на море?

Она улыбнулась, чуть осветив затемнённые зрачки.

- С тобой хоть на край земли.

- Вот поедем на самый-самый краешек. Собирайся-одевайся по-походному, а я пойду готовить транспорт.

У него был замечательный трёхколёсник – японский мотоцикл с коляской «Хонда», который приобрёл на зависть всем местным браконьерам на краевой таможне и пригнал своим ходом сюда. В это лето чудо-вездеход ютился невостребованным в сарае. Ивану Всеволодовичу очень захотелось посидеть за рулём сильной машины, для которой местное бездорожье было вседорожьем. Заправить её, подкачать шины, почистить и выкатить на старт не заняло и четвертушки часа, и Вера, молодчина, не задержалась, вышла к тому времени в брюках и куртке, хотя и не знала, что её ждёт мотоиспытание.

И вот они покатили – он в седле, она в люльке за щитком, и полевая грунтовая дорога убегает под колёса, годная только для проезда внедорожников. Оставляя густой шлейф пыли, которая всё равно забиралась и под шлемы и в уши, и в носы, оседала на шее, они рванули на большой скорости аж в 40 км/час, а больше сделать было нельзя, чтобы не превратиться в каскадёров. Дорога с подъёмами и спусками шла, в основном, по высокому берегу реки, а когда упиралась в скалу, то спускалась в речку и, преодолев её вброд по ступицы колёс, они выезжали на пологий низкий берег, а объехав скалы, снова возвращались на высокий, не затопляемый в половодье. И так несколько раз, пока долина не расширилась, река не разделилась на несколько рукавов, и дорога потянулась ровной лентой, позволив увеличить скорость до 70-80 км/час, и можно бы и наддать, но благоразумный водитель, беспокоясь за сохранность пассажирки, не стал рисковать, да и ехать-то было всего каких-то 20 км, так что очень скоро, не успев загримироваться пылью, они уже подъезжали к морю, ещё не видя его с низины.

На коротком низком пирсе сидели грузчики в ожидании катера, челноком сновавшего на мелководье между громадной баржей, замершей на рейде, и пирсом, перевозя всякие грузы. Около побелённых домишек пристани никого не было видно, не было никого и около десятка бараков посёлка. Не доезжая до них, Иван Всеволодович свернул на крутой серпантин, поднявший их на сопку, наполовину срезанную береговым скалистым обрывом, и там заглушил мотор. Когда Вера с его помощью выбралась из тесной капсулы и подошла к обрыву, он, не в силах сдержать экстаза, воскликнул, протягивая руку в сторону водной стихии:

- Посмотри, какая силища, какая мощь, какая красота…

- … и какой ужасный и холодный ветер, - продолжила она, оборвав его пафосную тираду.

Он обернулся к ней, улыбаясь.

- Тебе не нравится?

Она равнодушно пожала плечами.

- Я представляла себе его другим, - и объяснила: - таким, как показывают по телевизору: синим и голубым, с длинным и широким солнечным пляжем с красивыми загорелыми людьми, а вдали – корабли под парусами и многопалубные лайнеры. А здесь, - она стянула рукой ворот куртки под подбородком, - много воды, и больше ничего. И та сизо-синяя и тёмная, почти чёрная, горизонт закрыт стелющимся туманом, и никого на узком грязном пляже, а в море одна баржа с ржавыми бортами. Неуютно и тоскливо. Чем ты восхищаешься? Меня уже продуло насквозь, и если останутся какие-нибудь впечатления, то только жестокий насморк. Поедем отсюда.