Макар Троичанин - Вот мы и встретились

- Заждался? – спросила о явном. – Пришлось задержаться, понадобилась срочная обработка лабораторных данных проб по Марьинскому. Сам знаешь – так бывает, - уела мимоходом злостного вечерника. – Есть хочешь? – встала, оправляя платье и волосы и намереваясь уйти к рабочему станку на кухне.

- Не надо, - остановил он заботливую супругу, тоже поднимаясь, – уже сделал.

Вера приостановилась и покраснела.

- Мне стыдно. Ты с дороги, а я…

- Вот ещё, - перебил он её, - будем по пустякам рядиться, - прошёл вперёд и уселся за стол. – Давай, хозяюшка, корми.

Она улыбнулась, и было видно, что ей приятно, что он подменил её на готовке, и ласковое обращение к ней. Быстро, в охотку, сметали и салат, и макароны – салфеток на этот раз не было, выпили по большой чашке кофе, можно и поговорить о насущном.

- Как же ты попала в экспедицию? – спросил Иван Всеволодович, попытавшись собрать и вымыть грязную посуду, но она не дала и сама унесла её в раковину, не сразу ответив на вопрос.

- Случайно. - Он ждал разъяснений. – Романов как-то вечером встретил и спросил, умею ли я обращаться с компьютером, а когда услышал, что умею, что хорошо изучила его ещё в институте, тут же предложил опробовать себя у них в отделе на обработке материалов. Это было сразу после твоего отлёта. Я была свободна, сидеть без дела было тошно, и я согласилась. Согласилась и не пожалела: мне работа понравилась, да и мной довольны, так что со всех сторон хорошо, - и добавила к резону, улыбнувшись: - Ещё подумалось, что работать вместе лучше, - и сразу же, торопясь: - Но если ты против, то я уйду, - и смотрела пытливо, очень надеясь, что он не потребует такой жертвы. Он и не потребовал, сражённый последним доводом.

- А как же профессия? – всё же попробовал усомниться в правильности её выбора. – Образование? Потерянные годы?

Вера насупилась, отошла к мойке, занялась посудой и уже оттуда, не оборачиваясь:

- Я была в здешней школе, мне не понравилось: архаичная убогость, школьное здание запущенно, брошено на развал, учителя – всё зачуханные бабы, замордованные и занятые по горло бытом, им и дела нет до современных методов преподавания, они и Сухомлинского-то, наверное, не знают. Да и вообще, - высказала самое главное, - учительствовать мне не хочется, школа опостылела – гам, дневная бестолочь и вечерние тетрадки, и всё без права на самостоятельность. Не хочу. Я там устаю дико.

- Ну, что ж, - принял к сведению Иван Всеволодович неубедительные объяснения дезертирства, - будем считать педагогическое образование девической ошибкой, - и окончательно смирился ночью, которая была у них потеплее прежних. Вера даже позволила, не сопротивляясь, стащить с себя рубашку, которую раньше позволяла только задрать до подбородка, и, сама себе понравившись, разгорячённая, закинула на его бедро ногу, прижалась увлажнённой грудью к его боку, обняла одной рукой за шею и, часто дыша в его ухо, прошептала:

- Вот какая я бесстыжая, да?

Он сбросил закрывавшую их простыню в ноги, повернулся к ней, обнял, подумав: «Как хорошо, что она приехала, что мы вместе».

- Ты развратнее всех путан Франции, - подтвердил щедро и снова овладел податливым телом.

Потом они лежали рядом на спинах, и она, не выдержав испытания развратом, приподнялась и натянула простыню на обоих до пояса. Можно было и покачать семейные права.

- Ваня, почему все в экспедиции знают, что у нас осенью будет свадьба, только одна невеста в абсолютном неведении?

Иван Всеволодович хмыкнул, припомнив, что и в самом деле не поставил в известность о событии, касающемся и её.

- Чтобы она не сбежала раньше времени, - решил как-нибудь отшутиться, но Вера обнадёжила вполне серьёзно:

- Не дождёшься! – и замолчала, сердясь на пристыженного жениха. – Ты и вправду решил сделать свадьбу здесь осенью?

Что он мог ответить? Всем обещал, не скупясь, свой праздник, а её забыл и даже не предполагал, что ей такая инициатива может и не понравиться.

- Почему бы и нет? – ответил осторожно, нащупывая дорожку к доброму соглашению. – Сыграем здесь, зарегистрируемся, а у родителей повторим… и обвенчаемся, - обрадовался придуманному спонтанно торжественному финалу. – Но если ты против…

- Нет, нет, - согласилась она, и, помолчав: - Просто ты поставил меня в неловкое положение.

- Ну, прости! – он повернулся к ней, обнял за плечи. – Я не подумал, набрался нахальства подумать о нас обоих, - и потянулся, чтобы поцелуем смягчить вину, но она отстранилась.

- Фу-у! И не сбрил эту ужасную колючую бороду.