Макар Троичанин - Вот мы и встретились

Он разочарованно откинулся на спину: всё возвращалось.

- В поле борода и шевелюра спасают от комаров, - объяснил раздражённо, - вернусь, тогда уж и оскоблюсь, раз тебе не нравится.

- Давай спать, - она встала, надела сорочку, легла к нему спиной, но через пару минут повернулась и сама обняла за плечи, положив голову на мужнино широкое предплечье. – Знаешь, только сейчас, в экспедиции, я по-настоящему узнала, что ты за человек.

Он не ждал и не хотел теперь серьёзного разговора.

- Надеюсь, я не упал до дна твоих чувств? – опять попытался свести неудобное объяснение к шутке, но Вера не настроена была на лёгкую болтовню.

- Женщины, так все от тебя без ума, - он невольно вспомнил коллективное целование, - любая готова кинуться в объятья, только свистни. Даже Зинаида, несмотря на беременность, и та, не задумываясь, повисла бы на шее.

- Зина беременна? – удивился Иван Всеволодович.

- Ты весь в этом вопросе: о тебе все и всё знают, а ты, увлечённый работой, ничего и никого не замечаешь. – Она, конечно, имела в виду и себя. – Говорят, Антонина пыталась беспредельной преданностью и бескорыстным рабством завоевать твою симпатию, а ты в упор ничего не видел.

- Антонина? – ещё больше удивился Иван Всеволодович. – Она же с Казановым?

- К Казанову она подалась с отчаянья, - объяснила женщина эмоциональный женский срыв. – Когда я появилась, она вообще отдалилась от тебя, ушла из партии, а теперь вот уволилась и уехала рожать куда-то к матери.

- Антонина уехала? – не переставал удивляться Иван Всеволодович оглушительным житейским новостям. – Без Казанова?

Вера отодвинулась на подушке и отстранённо уставилась на него потемневшим непроницаемым взглядом сказочной ведьмы, ворошащей его душу.

- Мне порой кажется, что, ревнуя, ваши женщины посматривают на меня исподтишка презрительными и враждебными глазами и, уж наверное, не очень-то огорчатся, если нашей свадьбы не будет.

Иван Всеволодович возмущённо крякнул:

- Ну, что ты выдумываешь? Почему ревнуют, почему враждебными? Им-то что до нас?

- Ты ничего не видишь, - упорствовала Вера, ревнуя сама. – В экспедиции все разговоры, - утрировала она, распаляя себя, - и мужские, и женские, так или иначе, крутятся вокруг тебя, лучшего и самого талантливого геолога, умного и отзывчивого человека, судьба которого волнует каждого в экспедиции – этакий большой коллективный любимчик. Тем более волнует всех, что за жена тебе досталась, достойна ли она тебя.

- Веруня, - он всё же привлёк её к себе, - перестань терзать понапрасну и себя, и меня. Ты мне дороже всех женщин вместе взятых, - «кроме одной» - мелькнуло в голове, - и наша свадьба обязательно будет, что бы и кто ни говорил. Слушай себя и меня, и всё у нас будет распрекрасно, и я тебе говорю как на духу: я счастлив, что ты приехала, что ты рядом.

Больше они ни о чём не говорили и заснули, тесно прижавшись друг к другу.

Утром была суббота. Он, как всегда, проснулся раньше, осторожно поднялся, нежно укутал любимую невесту-жену одеялом, а сам, одевшись и прихватив кучу деньжат из общей кассы, устроенной в коробке из-под обуви, подался в местный супермаркет, занимавший бревенчатый особняк. Он слишком разогнался, и пришлось посидеть до открытия с часок и потолковать с бичами-алкашами о неустроенности жизни, когда надо и есть на что, а не возьмёшь. И ему очень надо было, и тоже не возьмёшь, и приходилось терпеливо ждать продавцов, дрыхнувших почём зря в субботу. Он помнил, что как-то видел в отделе культ-барахла то, что ему сейчас, в это раннее солнечное утро, надо, и на радость себе не ошибся, визуальная память геолога не подвела – голубой ноутбук был на месте. С ним и с приподнятым чувством дарителя вернулся, спеша, домой. Вера, на счастье, всё ещё дремала, разметав роскошные русые волосы по всей подушке. Иван Всеволодович присел на краешек постели, взял кончик локона и пощекотал ей нос, а когда она ещё во сне смешно и поспешно зачесала кончик нюхала, засмеялся, заставив засоню открыть глаза.

- А ну-ка, посмотри, что бородатый волшебник добыл, - вспомнил не к месту, как его звала та, далёкая, и положил этой, близкой, на живот ноутбук в коробке и полиэтилене.

Она, мгновенно проснувшись, села, взяла вневозрастную игрушку в руки, освободила от упаковки.

- Это мне? – спросила, ещё не веря, а руки уже умело открыли крышку, чтобы можно было заглянуть внутрь и убедиться, что это не сон.

- Тебе, и только тебе, - подтвердил Иван Всеволодович, - нравится?