Джонатан Троппер - Как общаться с вдовцом

Это неправильно , думаю я.

Бога нет , думаю я.

Хейли , думаю я.

А потом — Хейли нет.

И в этот момент я отодвигаюсь и целую Лейни прямо в пухлые, ягодно-красные губы, захватываю в горсть ее рыжие волосы на шее. Ее губы ждут меня, они уже приоткрыты, язык проворно обвивается вокруг моего, проникает в мой рот. Поцелуй длится вечность. Фактически это несколько поцелуев, слившихся в один, словно связанные вместе коробки овсяных хлопьев в супермаркете, — непрерывная схватка языков, смешение губ. Ведь если мы остановимся, будет время одуматься, но из раздумий ничего хорошего не выйдет. Из того, что я трахну Лейни, тоже вряд ли получится что-то хорошее, и я это знаю, но кого это когда останавливало? Во вторник мы были на волосок от опасности. Сегодня Лейни нарядилась, чтобы бить наверняка: глубокое декольте, короткая обтягивающая юбка, длинные ноги натерты маслом для загара «Коппертон» до легкого блеска. Другого выхода просто нет. Я сдался без боя.

Наши руки яростно рассекают воздух, словно мы танцовщики из Гонконга: ладони сжимают, гладят, ласкают, шарят под одеждой. Ее пальцы порхают по моей спине, залезают ко мне под футболку, впиваются в кожу, мои пальцы скользнули ей под юбку и стиснули ее обнаженный зад. Разве сейчас перестали носить нижнее белье? Я, например, ношу. И если честно, это может стать проблемой. Но Лейни одной рукой расстегивает пряжку моего ремня и крепко обхватывает меня пальцами, штаны и трусы сползают мне на колени. Она пытается взобраться на меня прямо там, прислонив меня спиной к холодильнику, к нашим ногам сыплются магниты в форме фруктов и старые календари. Но когда и кому это удавалось? Лейни на каблуках одного роста со мной, и нам просто не удается найти правильную позицию. Я замечаю, что ее взгляд падает на кухонный стол, но за ним я обычно ем. Правда в том, что, хоть я и люблю секс так же сильно, как любой другой парень, который год не трахался, но я знаю, что на полу можно получить синяк, на ковре — натереть колено (вопреки тому, что мы видим в кино), поэтому ничто не сравнится со старой доброй кроватью. О нашей с Хейли спальне и речи быть не может, поэтому я веду Лейни в гостевую спальню в подвале. Здесь она выскальзывает из одежды и растягивается на одеяле всем своим длинным тренированным телом. Она призывно смотрит на меня, приоткрыв рот — как птенец в гнезде, ждущий, когда мать принесет ему в клюве червя. «Скорей», — произносит она хриплым от возбуждения голосом, когда я на секунду запутываюсь в футболке. Это единственное слово, которое было сказано за все время, что мы занимались сексом.

Более чем странно целовать чьи-то губы — чужие, не Хейли, проводить по изгибам незнакомой груди сначала пальцами, потом языком, слышать, как кто-то другой дышит, стонет, приноравливаться к ритму чьих-то мерно двигающихся бедер. Я не знаю, что ей нравится, мне незачем смотреть ей в глаза — наверно, поэтому я избегаю ее взгляда. Лейни сладострастна — в хорошем смысле слова, а не в том, которое иногда употребляется как эвфемизм. Но она крупнее Хейли, есть что-то пугающее в ее арбузных грудях, широких мощных плечах и пышных бедрах. Спустя некоторое время она перекатывается и садится на меня верхом; когда Лейни наклоняется, меня на мгновение охватывает клаустрофобия. Но внутреннее устройство в отличие от внешнего от модели к модели не меняется, и как только я вхожу в нее, все встает на свое место. Пока мы занимаемся сексом, она тесно прижимается открытым ртом к моим губам. Язык Лейни яростно мечется у меня во рту, и ее стоны перекликаются с ритмом движения наших тел. Она сильно прикусывает мою нижнюю губу, и я чувствую вкус собственной крови, но Лейни тут же слизывает ее.

Честное слово, я изо всех сил пытаюсь не думать о Хейли, я стараюсь раствориться в настойчивых безудержных движениях Лейни, в том, насколько она неутомима и естественна в своей страсти, но даже когда она громко стонет, я понимаю, что парю над нами, бесстрастно наблюдая всю сцену сверху, и поверьте: в том, чтобы увидеть себя со стороны во время секса, приятного мало. Неважно, красив ты или нет, — все равно чувствуешь себя идиотом, узрев глупое выражение своего лица, полуприкрытые глаза и решительно сжатые челюсти, когда в спешке натягиваешь какую-нибудь телку с таким видом, словно от этого зависят судьбы мира. Женщины во время секса закрывают глаза — не для того, чтобы представить себе Брэда Питта, но потому, что им не хочется видеть вашу глупую рожу. А Брэд Питт всего лишь приятное к этому дополнение.