Виктор Шурлыгин - ПРЕОДОЛЕНИЕ

– Я – «Марс»… Настроение… бодрое. Поужинали. Ложимся спать. В качестве укрытия, вероятно, используем спускаемый аппарат космического корабля. Если есть замечания, изменения в программе, «Марс» слушает.

У тех, кому он докладывал, рация круглосуточно работала на прием, но не на передачу; его сообщение приняли, записали, но ни один звук, как и прежде, не раздался в ответ, ни один оператор на всей планете не настроился на их волну, не погасил мощностью своей станции шипение кипящего масла, льющееся из динамика. Их беды, думы, сомнения, разговоры, их пиршество – все оставалось с ними. Рассчитывать они могли только на самих себя. На самих себя – ни на кого больше. И Саня, сложив антенну, горько вздохнул, поднял голову. Одинокий золотистый луч, стирая боль уходящего дня, вспыхнул в вышине бледным неоновым светом и погас; сумерки кончились, в пустыне сразу, без полутонов, наступила ночь – черная и холодная.

СЖО – система жизнеобеспечения, состоящая из многих сотен тесно взаимодействующих между собой узлов, деталей, клапанов, насосов, жидкостей, газов, элементов пассивной тепловой защиты, питания, водоснабжения – всего того, что позволяет поддерживать в небесной лаборатории постоянную температуру, влажность, обеспечивает комфорт и работоспособность экипажей за пределами планеты, – эта прекрасная система, дающая жизнь, на спускаемом аппарате, заброшенном в пустыню, утратила почти полностью свои обычные функции. Да и сам корабль был не новенький, из заводского цеха, а хорошо послуживший на орбите, обуглившийся в плотной атмосфере, с закопченными иллюминаторами, с шелушащейся по бокам краской, с бесчисленными царапинами и вмятинами, свидетельствующими о его героическом прошлом. Внутри аппарата, там, где находилось научное, навигационное оборудование, органы управления и контроля, больше не подрагивали, вселяя уверенность, стрелки приборов, не вращался в перекрестье визира глобус, показывая место над планетой, лампочки освещения и подсветки горели тускло. Внутри было темно, холодно – старый корабль, отработавший свой ресурс, доставивший на Землю усталых исследователей Вселенной, стал чем-то вроде тренажера.

Только теперь, искореженный в жестких схватках с абсолютным холодом, вакуумом, тысячеградусным пламенем, ветеран продолжал нести свою нелегкую службу на земле. Многие дни, накрытый брезентом, он стоял в теплом ангаре, и лишь когда возникала надобность, его расчехляли, вывозили на солнце; в кресла садились, примериваясь, здоровые, веселые парни, те, кому еще только предстояло стартовать и кто никогда не встречался один на один с Космосом; ощупывали приборные доски, осматривались, обменивались шутливыми репликами, выбирались наружу; спасатели цепляли за ушки карабины тросов и, подхваченный вертолетом, корабль поднимался в небо, как когда-то давно, раньше. Он летал над лесами, полями, реками, но в этом спокойном движении не хватало прежней стремительности, ударов пламени по обшивке, натиска негнущейся атмосферы – великая, дрожь трясла корпус, затем следовал удар о воду, о песок, о камни, спасатели отстегивали карабины, вертолет улетал, все замирало. И старый корабль покачивался на волнах или, слегка накренившись, лежал посреди пустыни, как символ. Он не мог обогреть, укрыть, спасти, накормить экипаж Александра Сергеева. Саня Сергеев и его товарищи могли рассчитывать только на самих себя. На самих себя – ни на кого больше.

– Задачка, – поглаживая обшивку корабля, протянул Дима. – Это, как говорится, мы не проходили, это нам не задавали. Ну хоть бы маленькую электрическую печку предусмотрели, а лучше – кондишен.

– Тогда бы экзамен назывался не на выживаемость, а на отсидку, – ухмыльнулся Леша. – Включил кондишен и сиди. Тепло, светло, мухи не кусают.

– Время, – напомнил Саня. – Направляем всю интеллектуальную мощь на поиск средств спасения. Предлагаю возможные и невозможные варианты. Вы их критически осмысливаете и либо принимаете, либо отвергаете. Итак, изначальный вопрос: терял ли кто-нибудь до нас парашютное полотнище? А если терял, как вел себя в подобной ситуации?

– Мы первые, – вздохнул Леша. – Аналогов нет. Подражать некому.

– Идем дальше. Скафандры?

– Не годятся. Без вентиляции задохнемся. А вентиляция осуществляется либо наружным воздухом, либо от системы корабля.

– Гидрокостюмы?

– Резина холодит. Схватим вечный радикулит и ревматизм.