Виктор Шурлыгин - ПРЕОДОЛЕНИЕ

Саня, придерживая пакетики с галетами и кексом, нехотя расстегнул молнию НАЗа и запустил руку в контейнер. Лицо его неожиданно преобразилось.

– Контрабандисты, – засмеялся он, извлекая яркие металлические баночки и тубы. – Даже не предупредили.

– Ты же не сказал, что заменил в НАЗе бачок с водой на фляги.

– Фляги в пустыне удобнее. Стал бы ты таскать по жаре двадцатикилограммовый бидон?

– О-о! – пришел в восторг Дима, впиваясь глазами в красочные этикетки. – Что это?

– Пустяки, – смутился Леша. – Настоящая французская кухня. Паста из крабов, лангусты по-бретонски, рагу из зайца по-эльзасски, паштет с зеленым перцем. Основное назначение данных блюд, помимо снабжения организма пластическими и энергетическими материалами, состоит в создании у экипажа положительного эмоционального настроя. Калорийность – три тысячи усвояемых калорий… Не стесняйтесь, приступайте.

– Да откуда все это? – Дима растерянно вертел в руках баночку с лангустами по-бретонски, точно она свалилась к нему с Луны.

– Ах, это? – Леша достал из бокового кармана контейнера консервный нож. – Это презент от Патрика Бодри и Жан-Лу Кретьена, наших французских коллег. Жан-Лу очень нравились песни Окуджавы, я помогал разучивать… Перед отъездом на родину французы мило простились с друзьями из Звездного.

– И ты молчал!

– Всему свой миг, свой час, своя пора. Хранил до лучших времен. Сейчас пора попробовать.

– Ну, Алексей, ну, Алексей… – умиротворенно повторял Дима, открывая баночки и подавая товарищам. – Ну, конспиратор…

– Приятно ощущать плоды международного сотрудничества даже в малом, – улыбнулся Саня, с удовольствием пробуя рагу из зайца. – Очень вкусно. Кстати, Леша, – будто мимоходом спросил он, – как ты себя чувствуешь? Только честно, не темни.

– Вполне.

– На все сто?

– Нет, конечно… Легкая слабость, слегка побаливает голова. А так – почти акклиматизировался.

– Снимаю все свои прежние возражения и замечания. – Дима занялся лангустами. – Делаю официальное заявление: хорошо сидим, мужики. Замечательно.

– Хорошо, – подтвердил Саня. – Хотя за нарушение режима питания нам обязательно намылят шею.

– Скептическая струя на королевском банкете неуместна, Командир. Попробуй это блюдо. Сказка. Волшебство. Магия!

– Думаю, все будет в порядке, – сказал Леша. – У нас железная позиция: самум разрушил лагерь, лишил крова – раз; жара, строительство укрытия доконали окончательно – два. Применительно к местным условиям и по ситуации требовались положительные эмоции, какие в изобилии дает французская кухня. Логично?

– Неотразимо, – согласился Дима. – А главное, жизненно. И слезу вышибает. Предлагаю тост за наших французских друзей! За Патрика Бодри и Жан-Лу Кретьена!

– Черти вы, – проворчал для порядка Саня, доставая флягу с водой. – Проходимцы. Но мне нравятся лангусты. Их вкус удивительно сочетается с ландшафтом.

– Рекомендую паштет с зеленым перцем, – Дима протянул баночку. – Возвращает чувство юмора. Всему командному составу, независимо от должностей и званий.

И они весело набросились на яства, приготовленные лучшими кулинарами Франции, проглотили параллельно сублимированный творог, галеты, кекс, шоколад, запили еду солидной порцией воды из предпоследней фляги и почувствовали себя счастливыми. То было трудное счастье хорошо поработавших людей, сумевших преодолеть сопротивление пустыни, самих себя, осознавших что-то значительное, важное, без чего их испытание теряло очевидный смысл.

«Все мы родом из детства, – растянувшись на песке и положив руки под голову, размышлял Саня. – Из общей для всего человечества страны с ее одинаковыми, или почти одинаковыми, для маленьких жителей заботами, тревогами, мечтами. Нас разобщила взрослость. Мы стали узлом общественных отношений. Спасая в себе человека, мы спасаем принципы, нас сформировавшие. Но принципы, сформировавшие француза Патрика Бодри или американца Томаса Стаффорда, совсем другие, чем принципы, сформировавшие меня, Александра Сергеева. Мы совершенно разные, непохожие. И все-таки в работе, в совместных исследованиях космоса нашли общий язык, добились хороших результатов – нас объединяли труд и гуманные цели. Мы работали на Мир… Эх, – подумал отчаянный небожитель, – засадить бы сюда, в пустыню, всех политиканов, убийц, маньяков, бредящих милитаристскими идеями, глядишь – и образумятся. Психологи говорят: состояние одиночества, оторванности от мира позволяют заглянуть в глубь себя…» – посмотрев на часы, он медленно поднялся, достал из контейнера портативную радиостанцию, выдвинув штыревую антенну, нажал кнопку передатчика.