Виктор Шурлыгин - ПРЕОДОЛЕНИЕ

– А… – размахивая ножом-мачете, кричал Дима, продолжая какой-то давний спор с невидимыми оппонентами, – вы говорите, термодинамика строится на основе фундаментальных принципов?! Вы утверждаете, будто невозможен переход теплоты от тела холодного к телу более нагретому без каких-либо других изменений в системе или окружающей среде?! Еще великий Циолковский говорил о круговороте энергии, в том числе – о круговороте тепловой энергии. Но вы и вам подобные очень долго держали его записки под сукном, утверждая, что такого быть не может, потому что такого не может быть… Я говорю вам: теплота может переходить от холодных тел к горячим. Может! А вы считаете это бредом? Абсурдом? Получайте!.. – Дима яростно вонзил мачете в темный металл. – Получайте!.. Получайте…

– Эй, – раздался снаружи Санин голос, и по стене корабля постучали. – Что случилось? На всю пустыню слышно. Бежал на твои крики, как на маяк. При чем тут Циолковский и невежество цивилизации? Разве можно сразу, без количественных накоплений, перейти на качественно иной уровень знания?

Дима высунулся из люка, подсвечивая фонарем, сбросил на песок сначала куски металла, затем нож, наконец выбрался сам.

– Сразу нельзя, – сказал он, словно продолжая сражение с оппонентами. – А быстрее – можно.

– Как быстрее? – удивился Саня. – Природу не обманешь.

– Мы обманываем сами себя.

– Стоп, – сказал Саня. – Разговор принимает серьезный характер. Можем остаться без костра. Сначала огонь, потом – беседа. Только все начистоту – ты меня заинтриговал. К тому же есть некоторое созвучие.

– Минорное? Мажорное?

– Скорее, минорно-мажорное.

– Ты тоже об этом думал?

– Да, но в другой плоскости.

– О чем вы, братцы, в такую стужу? – Леша, трясясь и стуча зубами, точно в ознобе, выскочил из темноты с крохотной вязанкой кустарника. – Давайте скорее костерок… Ты много дровишек принес, Сань? Я, кажется, всю пустыню обшарил и – с гулькин нос.

– Мало, – вздохнул Саня. – И на второй круг уходить бесполезно. Тут ничего нет. Но я притащил несколько крупных камней – совсем рядом нашел.

– О, камни… каменка… парилка… – заклацал зубами Леша. – Хо-ро-шо… Где печку сложим?

– Тут. Около корабля. Минут через пять все будет готово. – Саня решительным шагом направился в темноту: – Пойду, притащу НАЗ.

– Сань, – крикнул Дима. – Оставляем тебе фонарь, чтоб с патронами не начудил. А сами еще немного вокруг посмотрим… Кострище откопать я не успел – в кораблике все прочно сделано.

– Я откопал. В первоначальном плане намечаются изменения.

– Мы помчались.

– Ищите камни.

– Будет сделано, – Дима с Лешей скрылись в темноте.

Стараясь не терять ни секунды, Саня перетащил к кораблю НАЗ, быстро достал сигнальные ракеты, спирт, бинты, аккуратно сложил все на песке и принялся мастерить очаг. Костры-шалашики, костры-колодцы, костры-камины, таежные костры, костры под дождем и на воде – эти многочисленные изобретения человечества, о которых Командир знал, тут, в пустыне, не годились. Не хватало материала: две тощие вязанки верблюжьей колючки сгорят минут за двадцать, гидрокостюма (ох, как не хотелось ему портить гидрокостюм!) хватит на полчаса-час. Дальше – холод, мрак, сильнейшее переохлаждение, воспаление легких, госпиталь, эскулапы в белых халатах. Положение казалось безвыходным. Но Саня сдаваться не собирался. Он творил, импровизировал с воодушевлением, как художник, создавая под звездами собственный костер, который бы вспыхнул алыми отблесками, посылая в небо снопы искр, и был бы способен согреть до рассвета.

Сначала, тщательно установив фонарь, чтобы луч света падал на руки, и стараясь не думать ни о чем постороннем, он осторожно вскрыл сигнальные ракеты; в одну пустую баночку из-под паштета выложил горючее вещество, в другую – порох; затем сильными, резкими ударами мачете разрубил приборную панель на пять примерно равных частей; отбрасывая песок далеко в сторону, вырыл небольшую – с полметра в диаметре – лунку с четырьмя углублениями по краям, как в барабане нагана, вставил в углубления куски дюралюминия, а сверху положил камни – так, чтобы внизу оставалось свободное пространство; разорвав индивидуальный пакет, обмотал горючее вещество из ракет бинтом, смочил бинт спиртом, засунул в углубление под камни – получились своеобразные камеры внутреннего сгорания, вырваться из которых огнеопасные шашки не могли – удерживал дюралюминий; укрепив на дне лунки последний кусок металла с индпакетом, облитым спиртом, Саня старательно проложил от камер к центру кострища дорожки из пороха и, вытерев со лба холодный пот, облегченно вздохнул. Главное было создано, и создано, как ему казалось, весьма недурно, остальное – дело техники.