Ильза Айхингер - Мимо течет Дунай - Современная австрийская новелла

Напротив, она даже намеревалась задать услужливому молодому человеку несколько ласково-благожелательных вопросов, например, спросить его, как он поживает и согласен ли он с тем, что господин Пейхель очень-очень славный человек. Она не задумалась бы при этом, сколь двойственным будет чувство, вызванное в душе скромнейшего из служащих самим опущением титула генерального директора, ибо таким образом признала бы его достойным общения с его богом и повелителем, так сказать на равной ноге, как если бы имена Пейхель и Новак были равноценны и могли безнаказанно заменять одно другое.

Но так далеко дело не зашло. Пепи едва успел очнуться от первого в его жизни поцелуя руки, едва не расцарапав себе нос о филигранные украшения изумительного золотого кольца, от чего никак не предостерегал соответствующий параграф учебника хорошего тона, как в еще не существующую, но уже успевшую подвергнуться таким испытаниям связь госпожи Петры и Джо Кавона, эсквайра, ворвался другой нарушитель спокойствия в лице мужа вышеназванной дамы, который, внезапно вернувшись из Линца, обнаружил, что не может войти в собственный дом, где, как это часто случается в частных домах, не было привратника, а ключи остались в Линце. К счастью, сказал он со смехом, когда Пепи отошел в сторону, он вспомнил о концерте, поспешил сюда, чтобы взять у Петры ее ключи, он просто не станет запирать наружную парадную дверь… нет, он вовсе не собирается остаться на второе отделение концерта.

Джо Кавон с немалым изумлением увидел, с какой невозмутимостью Петра порылась в сумочке, так что оставшиеся ключи не звякнули при этом, и сделала вид, что ничего не нашла. Он увидел — и горестное разочарование Кавона смешалось со злорадством Новака, — с каким присутствием духа Марчелло Мастрояни с двумя бокалами лимонада в руках незаметно повернулся в другую сторону и скрылся за широкими дверьми фойе.

— Я только что уронила сумочку, она раскрылась, и все высыпалось. Ключи, наверно, лежат под креслом, — спокойно проговорила Петра.

Джо Кавон был замечен лишь после третьего поклона.

Но это никак не могло умалить изгиб его бровей, поднятых с чувством превосходства, ироническую улыбку в углах его губ, спокойное sang froid, [33] Хладнокровие (франц.). струившееся по его жилам.

— Это господин… — начала Петра, делая жест представления.

Джо Кавон ответствовал такой сардонической улыбкой, что она не знала, как продолжить начатое.

— Иосиф Новак, — произнес он, пренебрежительно пожимая протянутую пухлую руку и не глядя на того, кто ее протянул.

— Если вы, сударыня, дадите мне ваш билет, я принесу ваши ключи.

— Господин Новак — сотрудник господина Пейхеля, — объяснила Петра.

Джо Кавон спокойно, не моргнув глазом, принял и это. Петра приоткрыла сумочку. По тактическим соображениям он подошел к ней поближе, и связка ключей, даже не звякнув, вместе с билетом перекочевала из рук в руки, Кавон удалился.

Марчелло Мастрояни стоял в коридоре и озабоченно смотрел сквозь стеклянные двери в курительный салон. Джо Кавона сейчас не устрашил бы даже Тарзан.

— Попрошу ключ фрау Штейнвальд, — сказал он и требовательно покрутил связку ключей на пальце.

Марчелло словно язык прикусил.

— Какой ключ? — спросил он, заикаясь и теряя самообладание.

— Полагаю, что это ключ от парадной двери, — холодно ответствовал Джо Кавон.

— Ах, вот что, — проговорил Марчелло, улыбаясь с облегчением. Он охотно отдал ключ.

Джо Кавон не ответил на его улыбку. Он не станет подмигивать этому человеку и как мужчина мужчине по-товарищески ухмыляться в адрес этой женщины. Он пренебрежительно надел ключ на кольцо.

— Всего доброго, — произнес он ледяным голосом.

— Минуточку, — снова улыбнулся Марчелло.

Джо Кавон, уже собиравшийся открыть двери, полуобернулся, чтобы бросить еще два взгляда, полных пренебрежения и превосходства, — два взгляда, подобных двум выстрелам.

— Спасибо, милейший, — сказал Марчелло и, даже не глядя на него, быстро всунул ему что-то между уголками платочка, торчащего из кармана пиджака. Он удовлетворенно кивнул, повернулся и исчез.

Джо Кавон, стоя в полуоткрытых дверях, не решился потрогать рукой то, что ему положили. Но он уже все знал. И потому к чете Штейнвальд приблизился уже не Джо Кавон, а бледный Пепи Новак. Петра улыбнулась, ее супруг засмеялся.

«Меня — прочь?» — Была ли это еще мысль Джо? Была это уже мысль Пепи?

— Ваши ключи, сударыня.