Осаму Дадзай: Современная японская новелла 1945–1978

Как живут японцы, что они за люди? Такой примерно вопрос обычно задают тем, кому довелось побывать в Японии и проработать в ней несколько лет. Отвечать на него всегда трудно, поскольку японцы, как и все люди, бывают разными — очень вежливыми и крайне грубыми, мягкосердечными и жестокими, сентиментальными и циничными, одни живут вольготно, другие влачат жалкое существование… Мало кто, как японцы, умеет бережно сохранять свои национальные обычаи, передавая их из поколения в поколение, при этом быстро перенимать все новое, появившееся за рубежом. Далеко за пределы Японии шагнула слава о трудолюбии японцев, однако сравнительно немногим известно об изощренных формах потогонной системы эксплуатации японских трудящихся. Оказавшись первой в мире жертвой атомной бомбы, японский народ теперь активно выступает за запрещение ядерного оружия. Вместе с тем многочисленные факты свидетельствуют и о том, что в Японии вновь возрождаются милитаризм и самурайский дух.

Во всем этом читатели смогут убедиться сами, ознакомившись с предлагаемым их вниманию сборником новелл японских писателей. В него включены около трех десятков произведений послевоенного периода, охватывающего более тридцати лет. Жанр новеллы, имеющий давние традиции в японской литературе, стал особенно популярен в этой стране после второй мировой войны. Собранные в нашей книге новеллы создают многокрасочную панораму жизни современной Японии.

Здесь представлены произведения широко известных в Японии маститых прозаиков — Ясуси Иноуэ, Фумико Хаяси, Харуо Умэдзаки, Тацуо Нагаи, Масудзи Ибусэ, Ситиро Фукадзава, родившихся в начале нынешнего века, писателей среднего поколения — Сётаро Ясуока, Сюмона Миура, Дзюндзо Сёно, Морио Кита, Такэси Кайко, Кэндзабуро Оэ, Савако Ариёси, а также сравнительно молодых литераторов Тэцуюки Окумура, Дзюнко Инадзава и других.

Открывается сборник рассказом Осаму Дадзая «Жена Вийона», написанным в 1946 году. Герой рассказа — поэт Отани. Владельцы небольшого ресторана, у которых он похитил крупную сумму денег, называют его лжецом, распутником, соблазнителем, вымогателем, пьяницей и вором. Вместе с тем даже эти не любящие, не понимающие поэта люди не могут не почувствовать в нем умного и талантливого человека, не могут не поддаться его обаянию.

В рассказе не случайно упоминается, что Отани написал статью о Франсуа Вийоне. Образ поэта бродяг, пьяниц, разбойников, созданный великим французским лириком в своих произведениях, бросает особый свет на развитие сюжета японского рассказа. В рассказе нет благополучного конца. Автор оставляет своих героев нашедшими друг друга, но не обретшими надежду.

Осаму Дадзай талантливо показал представшую его взору послевоенную Японию, где процветал черный рынок, росла инфляция, царили хаос, экономическая разруха, духовная опустошенность и полная безнадежность. Однако он, видимо, не смог найти выхода из тупика не только для своих героев, но и для самого себя. В 1948 году Осаму Дадзай покончил жизнь самоубийством в возрасте тридцати девяти лет.

Ушли в прошлое и грохот сражений, и угроза гибели, и ужасы атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки. Страна охвачена духовным оцепенением. Японский народ понял, что, кроме страданий и разорения, война не принесла ему ничего. Остались только отчаяние и страх перед будущим. Постепенно жизнь стала входить в мирное русло, начала возрождаться и литература мирного времени. Однако война оставила столь глубокий след в судьбах и сознании японцев, что военная тема до сих пор продолжает волновать японских писателей и читателей.

«Это рассказ о времени, когда считалось, что на земле мир», — так начинает Морио Кита свою новеллу «Головастики». Сюжет ее на первый взгляд крайне прост. Два человека — мальчик и его дядя, которому уже за тридцать, играют в войну. Мальчик делает это самозабвенно, дядя — с большой неохотой. Мальчик без устали строчит из бамбуковой палки, которая в его руках кажется ему то винтовкой, то пулеметом. В связи с обострением «боевой обстановки» он безжалостно бросает в бой «отряд смертников»…

Так и видишь, читая это, отравленных милитаристским, шовинистическим ядом японских детей предвоенной поры.

«Немного спустя началась настоящая война, — заключает свою новеллу Кита. — Она расширялась беспрерывно, до абсурда — от малой войны к войне большой…»